— Ну чо, донор, мы идём, или так и будешь здесь стоять? — вернул меня в Лондон Егор. — Небось, уже по объявлению звонил?
— Почти угадал. В Украину звонил, — ответил я.
— Ага, спрашивал у мамы разрешение подработать донором?
— Да, нечто подобное, — отвечал я, машинально разглядывая в своих руках массивную чашку для чая, и пытался переключиться.
— Вижу, ты уже и ёмкость себе выбрал, для работы. Я же говорил, Украина не отпускает тебя. Тебе мало твоих любопытных сограждан в Лондоне, ты ещё и в Украину им звонишь. Я думаю, Джаспер, тебе лучше не ходить в доноры. Там твоё истинное гражданство в момент по сперме определят. И сдадут тебя миграционной службе. В качестве вещественных доказательств, они выдадут образец твоей украинской спермы, копию твоего голландского паспорта и английскую ёмкость, — доставал меня Егор.
— Моя сперма едва ли содержит что-либо украинское. В этом, моё гражданство уж точно не проявится, — вяло поддерживал я разговор, сумбурно думая о своём.
Мы стояли у кассы с чашками в руках и, разговаривая, продолжали называть друг друга донорами.
Невольно думая о своём, я с горечью признавал, что превращаюсь в донора в более широком смысле. Такового, увы, во мне видят уже и некогда близкие мне люди.
— Ты чо, не можешь выбросить из головы эту Украину и всех вместе с ней? — снова отвлёк меня Егор.
— Разве я много говорю тебе об этой стране и людях?
— Не обязательно говорить вслух. Это и так очевидно, — удивил своей уверенностью Егор. — Ты зациклился на этом дерьме, оно переполняет тебя! Неужели ты не понимаешь, что с таким багажом из прошлой жизни ты ничего не изменишь к лучшему. И как ты собираешься работать донором, постоянно думая о чём-то или ком-то в некой Украине? В таком душевном состоянии ты не пригоден даже для донорства!
— Не говори так. Ты лишаешь меня последней надежды в этой жизни, — отвечал я, едва слушая его.
— Какие у тебя могут быть надежды, если ты постоянно занят душевной мастурбацией. Если хочешь чего-то добиться, срочно звони по объявлению, бери свой новый паспорт, кружку, и приступай к реальной, общественно полезной деятельности на благо британской науки. Её Величество оценит твой вклад в британскую кружку. И не спрашивай ни у кого разрешения в своей конченной Украине.
— Спасибо, брат! Ты направил меня на путь истинный. Возможно, донорство — это единственно полезное дело, которое, я сейчас могу делать для общества.
Всю дорогу до нашего дома Егор подначивал меня шутками об интеграции Украины в Евросоюз посредством моих донорских впрыскиваний. А я не мог выбросить из головы короткий, неприятный телефонный разговор.
Дома, с порога мы заметили пополнение. Раздевшись в своей комнате, мы вышли, что бы посетить туалет-ванную, и невольно столкнулись с новыми соседями. Пришлось познакомиться. Двое парней оказались из Литвы, и один — москвич. Похоже, они где-то вместе работали. Позднее появился ещё один из Тернополя. Он то и допросил нас по полной программе.
Мы отбились кратким ответом, что пока заняты поисками работы и прикрылись принесенным журналом. Показали им интересные объявления, приглашающие к сотрудничеству потенциальных доноров и подопытных. Воспользовались общим вниманием к журналу, и сбежали в свою комнату.
Утром мне снова кто-то позвонил. Определился лондонский стационарный телефон.
— Мистер Джаспер? — спросил женский голос.
— Да, слушаю, — ответил я, пытаясь определить знакомый голос.
— Вас беспокоит агентство Friday Girls. Вы ещё желаете поработать?
— Я думаю, можно. А что за работа?
— Пока временная. На неделю, возможно, две. Если вас и вашего приятеля это интересует, то зайдите в агентство в течение дня. Если же передумаете, дайте мне знать.
— Хорошо. Вероятно, мы сегодня заглянем к вам. Спасибо за предложение.
— Ну, чо там? — поинтересовался Егор. — Куда сегодня идём?
— Куда-куда… Просыпайся, донор! Нас ждут великие дела. Бери кружку и готовь образец своей продукции. Приглашают на собеседование. Ты же хотел донорством промышлять, — ответил я.
— Это ты хотел. Я серьёзно, кто там объявился? Надеюсь, не из Украины тебе звонили, а то у тебя снова мозги на полдня перемкнёт.
— Вчерашняя мадам звонила. Говорит, тебя Friday Girls срочно хотят. Надо появиться там сегодня.
— Ну и хорошо. Как раз нам делать-то не хрен сегодня, — оживился Егор.
— Позавтракаем, подождём почтальона, и поедем, — предложил я.
— Чо думаешь, сегодня уже могут доставить письма из социальной конторы?
— Если они вчера отправили первым классом, то сегодня могут доставить. Ты же видел наших соседей. Кажется, на втором этаже кто-то есть.
— Да уж, теперь за почтой надо следить. Тот украинский тип, хотя и читать вряд ли может, но корреспонденцию не пропустит никакую, — проворчал Егор.
— Если он заметит, что мы оприходовали письма на имена неких «джасперов», он замучает нас вопросами, — предположил я.
— Кстати, он ищет работу. Помоги ему устроиться испытателем медицинских препаратов. Ему это подойдёт, — предложил Егор.
— Почему я должен его трудоустраивать?
— Потому, что он твой соотечественник?
— Если я займусь этим, то помогу ему устроиться на две работы. Испытателем и донором, — задумался я о перспективе узнать таким путём об научно-исследовательских работах.
— Ты чо, хочешь уступить ему свою донорскую работу? — снова начал Егор. — К тому же, эти две деятельности не совместимы. После испытаний британских препаратов, сперма испытателя станет непригодной даже для производства банного мыла.
— Пусть попробует, и нам расскажет об опытах. Меньше дома будет сидеть и за нами следить, — размышлял я вслух.
— Ты думаешь, они заинтересовались этими объявлениями?
— Не знаю. Во всяком случае, вопросы вчера задавали. Точно составят тебе конкуренцию, Егорушка.
— Ещё бы! Это же единственный способ для украинцев интегрироваться в Европейское соёбщество.
Около десяти часов мы услышали шаги к нашему дому, а затем шорохи и щелчок захлопнувшейся почтовой крышки на входной двери. Попивая чай, сидя в своей комнате, мы легко контролировали входную дверь. Егор вышел из комнаты, подобрал почту, и тут же вернулся.
— Оба-на! Кантора пишет Джасперу и компании, — вручил мне Егор казенный почтовый конверт из социального ведомства.
Кроме двух писем для нас, была ещё и какая-то рекламная рассылка на имя кого-то давно не проживающего в этом доме.
Изучив письмо-извещение, я убедился, что оно содержит моё полное голландское имя и текущий адрес проживания. Само письмо подтверждало, что вопрос о присвоении мне социального номера в процессе подготовки. Это то, что нам надо было. Но дату собеседования нам назначили в далёком будущем. Следовало ожидать более месяца. Нас это не волновало. Достаточно и этого письма.
Выходя из комнаты, я, закрывая дверь, прижал ею маленький клочок бумаги.
— Чо, антиукраинский маячок ставишь? Думаешь, будут непрошенные гости? — комментировал
