Не вставая, он оглядел цветные занавеси, висевшие на одной из стен. Они даже с земной точки зрения гармонировали с нежной окраской стен.
Войдя в комнату, остальные космонавты сложили на пол свой груз и теперь тоже с любопытством осматривались. Азаров присел на стоявшее поодаль, в самом углу, ложе из такого же, как кресло, непонятного материала. Ложе опустилось под ним, обхватило его со всех сторон… Сенцов подошел, сел рядом, сказал:
— Противоперегрузочное устройство, что ли? Сидишь на нем — веса своего не чувствуешь.
Коробов разглядывал стены. На них кое-где виднелись неправильной формы выступы, похожие на рамки, но пустые — ни рисунков, ни фотографий, чистая белая поверхность.
Кроме ложа и столика с двумя креслами, в этой части каюты ничего не было, хотя места оставалось столько, что, по замечанию Азарова, могла бы танцевать не одна пара. На стенах виднелись какие-то головки, кнопки. Нажимать их и вообще что-нибудь трогать Сенцов сразу категорически запретил, хотя и у самого чесались руки.
— Нельзя, — сказал он в ответ на обиженное возражение Азарова. — Не говоря уже о том, что здесь в любую минуту, могут оказаться хозяева…
Насчет хозяев он сказал с неким умыслом. Все были подавлены набегавшими одно за другим событиями. Следовало дать ребятам возможность выговориться, отвести душу. А о хозяевах спутника и этого корабля наверняка захотят поговорить все.
Так оно и получилось.
— Насчет хозяев — это старая песня, — сказал Азаров. — Кто их видел? Никто. Кто видел хотя бы их след? Тоже никто. Уж если ни один из них не счел нужным до сих пор показаться — значит, на всем спутнике нет ни одной живой души. Одни автоматы.
— Допустим, — отозвался Коробов. — Их действительно сейчас может и не быть на спутнике. И тем не менее не исключено, что в любую минуту они могут появиться.
— Откуда? — запальчиво спросил Азаров. — Из воображения? Оно не у всех такое необузданное, как у тебя…
Коробов пропустил выпад мимо ушей.
— Почему из воображения? С планеты… От Марса нас отделяют всего двадцать три тысячи километров. Для такой вот ракеты расстояние пустяковое. Предположим, что спутник действительно автоматизирован до предела. Но время от времени сюда могут являться и его настоящие хозяева, ну, для контроля, что ли, для наладки… А кто может поручиться, что те же автоматы не сообщили им о нашем прибытии и сейчас их ракета уже не находится где-нибудь поблизости?
— Поручиться, конечно, трудно… — сказал Раин. — Но все же это кажется маловероятным.
— Почему?
— Потому, что это не дает ответа на один вопрос: почему в течение всех этих лет, обладая такой первоклассной стартовой площадкой для космических путешествий, как этот спутник, и такими кораблями, как тот, в котором мы находимся (он похлопал ладонью по креслу), они до сих пор не посетили Землю?
— Вопрос не новый, — сказал Сенцов.
— Тем не менее закономерный. Ответ может быть, как я считаю, только один: они не посетили нас потому, что их здесь давно нет.
— Как давно? — спросил Азаров.
— По меньшей мере с тысяча девятьсот восьмого года…
— Но что же могло произойти на планете за несколько десятков лет?
— А почему обязательно на планете?
— Ну, знаешь ли, — сказал Коробов, — это уже несерьезный разговор. Что же, по-твоему…
Сенцов с удовольствием слушал разгоревшийся спор: все, казалось, и в самом деле забыли, в каком положении очутились. Три голоса звучали переплетаясь… Кстати, почему только три?
Сенцов перевел взгляд на Калве. Тот как вошел в каюту, так и стоял возле двери, даже не присел, только положил на пол свой мешок с водой. Он даже не открыл, как другие, шлем скафандра, и лицо его за отблескивавшей пластмассой было плохо различимо.
— Лаймон, а ты как думаешь? — спросил Сенцов.
Калве не пошевелился. Тогда Сенцов встал, подошел к нему, крепко тряхнул. Калве медленно откинул шлем: лицо его неузнаваемо осунулось, редкие волосы были взъерошены, глаза упрямо прятались за веками.
— Да что с тобой?
— Ничего… — ответил Калве, едва разжав губы. — Устал.
— Так хоть сядь отдохни…
— Да, благодарю, — сказал Калве вежливо. — Я действительно сяду отдохну…
Он уселся во второе кресло, откинул голову, закрыл глаза. Спор прервался, и Сенцову подумалось, что и самих спорящих сейчас интересовал не столько предмет спора, сколько сам разговор, чтобы можно было хоть несколько минут не думать о том, о чем не думать было нельзя.
— Ну, так до чего же договорились? — весело спросил Сенцов.
— До того, что на хозяев рассчитывать не приходится, — криво усмехнулся Азаров. — Выбираться придется самим… Ну ладно, об этом еще успеем… Вы бы хоть рассказали, как вам удалось выбраться.
— Это у него спрашивайте, — Сенцов кивнул на Раина. — Я играл, так сказать, чисто страдательную роль. Очнулся в тамбуре ракеты, а потерял сознание еще внизу. Это он и люк разыскал и меня перетащил… Как ему это удалось, не понимаю.
— Я и сам не понимаю, — улыбнулся Раин — Сказали бы раньше — не поверил.
— Ну, а потом мы тут немножко осмотрелись, хотели определить хотя бы, откуда поступает кислород и нельзя ли нам подзарядить свои баллоны. Надежда, конечно, фантастическая. И, понятно, никаких баллонов и зарядных установок не нашли. Далеко заходить не стали — хотелось скорее выбраться к вам, да и, кроме того, надоели уже всякие неожиданности вроде дверей, которые не желают открываться…
Коробов смущенно закашлялся, Сенцов улыбнулся.
— Ну, все хорошо, что хорошо кончается… Словом, на помещение со скафандрами мы наткнулись совершенно случайно, — это была ближайшая к выходу дверь. Ну, и нам, естественно, пришло в голову испробовать, а нет ли в скафандрах кислородного заряда.
— Это тебе пришло в голову, — сказал Раин. — Я бы на это никогда не решился. Шутка ли, надеть чужой скафандр, на котором ни баллонов нет, ничего похожего…
— Ну, я тогда об этом не очень задумывался, — сказал Сенцов. — Все это получилось как-то внезапно. Я открыл эту дверку…
— Ага, вот это — скафандры! — сказал Сенцов.
Двенадцать скафандров стояли, распяленные зажимами. Они не могли быть не чем иным, как скафандрами, и рассчитаны были явно на существа прямо ходящие, с двумя верхними и двумя нижними конечностями. Только высотой эти существа должны быть, пожалуй, не меньше двух метров.
— Ну вот… — сказал Сенцов. — Вот такими они и были…
Забыв о поисках кислорода, оба рассматривали скафандры, мяли пальцами материал, вглядывались. Сделаны они были из какого-то непонятного, на ощупь мягкого, эластичного вещества черного цвета.
— Да, великаны, — тихо сказал Раин.
— Почему только шлемы у них непрозрачные? — сказал Сенцов негромко, будто разговаривая сам с собой. — А ну-ка…
Он осторожно высвободил из зажимов один скафандр.
— Помоги-ка… — не снимая своего скафандра, он сунул ноги в чужой, напоминавший комбинезон с расстегнутым от пояса до ворота верхом.
— Ты в нем утонешь, — сказал Раин, которому эта примерка казалась по меньшей мере ненужной.
Сенцов влез в комбинезон. Рукава и штанины сложились гармошкой. Раин откровенно
