— Еще несколько шагов. Вот тут, — глухо сказал Ромка.
Луч карманного фонарика запрыгал по лужам, лопата легко врезалась в промокшую землю.
Показалась клеенка. Ее сорвали. Еще через минуту перед Громовым стоял чемодан.
Чемодан этот — случайное совпадение! — как две капли воды был похож на чемодан Громова. Впрочем, на полках магазинов можно было увидеть десятки подобных.
Когда сломали замок, из-под приподнявшейся крышки выпало несколько ассигнаций…
…«Волга» затормозила, и Редькин, приоткрыв дверь, стал вглядываться в темноту.
— Какого еще лешего тут носит?
Меднов опустил боковое стекло и тоже высунул голову. Впереди стояла какая-то машина. В ярком свете ее фар Витька вдруг увидел нескладную фигуру Ромки.
— Редькин, а ведь там — Вэка.
— Паскуда!.. Откуда он узнал?..
Редькин распахнул дверцу.
Витька схватил его за шиворот, рявкнул в ухо:
— Назад — милиция!
— Там же деньги! Мои и твои деньги! — Редькин почти плакал. — Эх!..
Витька дал задний ход. Автомобиль вполз в кусты — и вовремя: мимо пронеслась оперативная машина. Несколько минут оба молчали. Потом Редькин решительно сказал:
— Поехали за ними. — Достал из кармана пистолет, щелкнул предохранителем. — Не терять же деньги!
Витька отвел глаза.
— Пока — деньги. Но если поедем, можем потерять и голову. Хватит с меня сторожа!..
Редькин распахнул дверцу.
— Вылезай. И забудь про все. Кстати, не вздумай явиться с повинной. Ты меня знаешь…
Витька включил зажигание.
— Объясни хоть, на что надеешься?
— Чего объяснять, — мрачно сказал Редькин, — сам пока не знаю. Но не ехать не могу.
И снова по шоссе мчатся две машины. И снова впереди машина Громова. Все ближе и ближе расплывшееся за сеткой дождя оранжевое зарево — ночной спутник большого города. Вот уже пронеслись мимо первые витрины, освещенные неоновым светом реклам, и остались позади тяжелые колонны Московских Триумфальных ворот.
И опять первой остановилась «Победа» с красной полосой. И тотчас же сзади скрипнула тормозами «Волга».
— Почему не едут на Дворцовую? — спросил Витька.
— А ты не спеши… — Редькин яростно потер ладонью лобовое стекло. — Ты не спеши, Витя. Вот он, этот случай, смотри.
Витька прильнул к стеклу и увидел, как Громов вышел из машины, держа в руке небольшой чемоданчик, и исчез в подъезде.
— И пистолета не надо, — шепнул Редькин — Поделили наши денежки! Видал?
Редькин выпрыгнул из машины. Когда он заглянут в подъезд, Громов только что прикрыл дверь своей квартиры. Это было непостижимо, почти фантастично, но чемодан, за которым с таким риском охотился Редькин, стоял в нескольких шагах от него! И кругом — никого…
Громов оставил чемодан случайно, оставил потому, что очень устал. И только в комнате, сбросив перепачканное глиной пальто, вспомнил о нем. Хотел было вернуться, но в комнату заглянул сосед — молодой врач Саня Егоров. Громов жил по-холостяцки и, когда по вечерам выдавалась свободная минутка, с удовольствием играл с Егоровым в шахматы. Но на этот раз Саня принес толстую пачку рентгеновских снимков.
— Поздравьте, Иван Сергеевич, только что из операционной. Первая самостоятельная операция! И какая сложная!..
— Что ты говоришь? — Громов крепко пожал Сане руку. — > У меня, брат, тоже операция, и тоже сложная. Только конца еще не видно. Ну да ладно! Садись, рассказывай. Только одну секунду — я на лестнице чемодан оставил.
Если бы Редькин заставил себя спокойно подойти к чемодану, он бы, конечно, взял его. Но бешеная радость, внезапно захлестнувшая сознание, заставила изо всех сил рвануться к чемодану, и, споткнувшись о ступеньку, Редькин грохнулся на каменный пол площадки. В отчаянном порыве попытался дотянуться — нет, слишком далеко!
Открылась ДЕерь, и чья-то большая рука с длинными пальцами ухватила металлическую ручку чемодана, приподняла его и втянула за дверь. Щелкнул замок.
Редькин сел, тщательно отряхнул брюки. Несколько секунд тяжело дышал, высунув язык, потом поднялся и достал отмычку…
Едва Громов поставил чемодан возле двери своей комнаты и взял полотенце, собираясь пойти умыться, как из передней послышалось:
— Минуточку, не торопитесь…
Редькин вежливо снял берет, смерил настороженным взглядом вышедшего из комнаты Саню. Кивнул на чемодан.
— «Император»… Собственной персоной. — Громов не спеша повесил полотенце на вешалку и спросил: — С повинной пришли?
— Шутите, товарищ начальник, — сказал Редькин. — Человек вы, видать, мужественный…
— Это почему же? — спросил Громов.
— Да так… — неопределенно усмехнулся Редькин и кивнул па окно. — Не всякий способен под «мушкой» шутки шутить. Или не видите?
Конец фразы Редькина заглушил звон разбитого стекла. Громов оглянулся. Через распахнутую дверь в окне своей комнаты он увидел пистолетное дуло. Усилием воли заставил себя улыбнуться.
— «Наследник», если не ошибаюсь? Что ж, давайте знакомиться.
— Отойдите от двери! Оба! — глухо донеслось с улицы.
А если нет?
— Буду стрелять.
Громов сделал шаг к Редькину.
Но черный кружок угрожающе пополз вверх.
— Стреляю! — крикнул Витька.
«Глаза-то сумасшедшие… Ведь и вправду бабахнет», — подумал Громов и спросил:
— Что вам нужно?
— Вот это деловой разговор! — осклабился Редькин. — Пустяки. Этот чемоданчик всего-навсего. И то, что в нем, заодно.
«Задержать! Во что бы то ни стало задержать! Но как?!»
И Громов спросил:
— А что взамен?
Редькин шагнул к чемодану, улыбнулся.
— Суй руку под крышку, сколько в жменю заберешь — все твое.
Только сейчас Громов посмотрел в сторону Сани. Он незаметно двигался вдоль стены к выключателю.
Громов тихо сказал:
— Саня, скорей!
Свет погас, и тотчас две вспышки полыхнули коротким красноватым пламенем: Громов и Витька выстрелили одновременно.
«Как в тире…» — почему-то подумал Громов, следя за медленно сползающей фигурой Витьки. Потом, различив в отблеске уличных фонарей забившегося в угол Редькина, крикнул:
— Так вот и сидеть!
