— Существовала налаженная система: привезенные вещи забирали спекулянты, которые перепродавали их дальше. Например, был такой известный персонаж, Боря из Тбилиси, который разработал целую схему поставок контрабанды. Он вел строгий учет, когда возвращаются с зарубежных соревнований волейболисты, футболисты, представители других видов спорта. Нанимал такси, объезжал вернувшихся спортсменов, забирал товар, за который платились приличные деньги. Говорят, в друзьях этого Бори ходила вся государственная и партийная верхушка Грузии, ей он сбывал привезенные нами товары. Деньги в этой республике всегда водились, а вот ширпотреб был в дефиците.
Впрочем, хлопот с фарцовкой хватало. Между тренировками, жертвуя отдыхом, надо было и семье подарки купить, и товара нужного нарыть. Важно было за 100 долларов суточных накупить вещей на 500 и потом в случае чего убедительно объяснить этот феномен на таможне. Литовцев, случись что, наверняка отмазали бы: они были национальным достоянием, ими гордилась вся республика. Мне же в самом пиковом случае досталось бы по полной программе и как комсомольцу, и как офицеру.
— Как раз Хомичус был среди литовцев главным «бандитом», как любил выражаться Гомельский. Он закупал товары для всей команды. Сабонис, как самый ленивый, просто отдавал ему деньги и просил: «Возьми там и для меня чего-нибудь». Хотя я, сказать по правде, Хомичусу не сильно уступал. Разбирался в одежде и обуви: мог купить пар двадцать ботинок и меняться с кем-то, у кого была другая «специальность». Сегодня я не стесняюсь об этом говорить, поскольку это была часть нашей жизни. И самое главное, повторюсь: фарцовкой занимались все без исключения.
— Самая памятная история произошла в 1977 году: ленинградский «Спартак», за который я тогда выступал, отправлялся в Милан на игру Кубка кубков. Приезжаем на поезде в Москву, потом — в Шереметьево-1. Вдруг начинается целенаправленный, конкретный шмон. Из тюбиков выдавливают зубную пасту, прощупывают швы одежды. Как я говорил, спортсменов особенно не проверяли, но тут, видимо, кто-то стукнул. Четыре раза после прохода ленты транспортера нас возвращали назад, на дополнительный досмотр. Вроде бы все осмотрели, идем дальше — бах! — назад. В результате нашли две бесхозные сумки, доверху набитые двухкилограммовыми банками с икрой, иконами и валютой. Почему-то было объявлено, что это сумки Александра Белова и Владимира Яковлева, хотя их за руку никто не поймал. Ребят оставили в аэропорту, знаменитый Белов после этого случая на полтора года стал невыездным. Во многом из-за этого Саша осенью следующего года умер от саркомы сердца — переживал он эту историю сильно. Почему я вспоминаю о ней? Дело в том, что у меня в тюбике с пастой было спрятано 30 долларов, оставшихся от поездки с молодежной сборной. И висел я тогда на волоске: таможенник собирался выдавливать этот тюбик, но что-то его отвлекло. Если бы он нашел заначку, думаю, это бы кардинально изменило всю мою жизнь. Не было бы ни сборной, ни Олимпиад, ни всего остального...
— У меня есть записи этих встреч, но я не очень люблю включать их. Критическое восприятие превалирует: мне не нравится, как я играл сам, как действовала вся команда. И потом, знаете, старые эмоции имеют свойство оживать. Как-то пару раз посмотрел эти игры перед сном, потом полночи в баскетбол играл — ногами дрыгал, руками махал. Жена говорит: не смотри баскетбол вечером. Олимпийскую победу вспоминаю, когда встречаюсь с ребятами из той команды. Вот, скажем, прошлогодний чемпионат Европы проходил в Литве, так я жил в гостинице у Марчюлениса. Он стал крупным бизнесменом: помимо отеля в самом центре Вильнюса держит собственную баскетбольную школу на 700 человек. Поддерживаю контакт и с другими бывшими партнерами. Волков, например, нынче президент Федерации баскетбола Украины, Сабонис возглавляет федерацию Литвы, Хомичус с Куртинайтисом работают тренерами.
Правда, троих из того состава уже нет. С Витькой Панкрашкиным мы были друзьями, я уважал его за прямоту. Парень из Люблино, с рабочей окраины — честный, мог сказать правду в лицо, никогда не юлил. Мы пришли с ним в ЦСКА практически одновременно, в 1979 году. Внешне он производил впечатление увальня, совершенно неспортивный тип. Но обладал удивительно мягкой кистью, что позволяло ему совершать броски поразительной точности. Он много курил, не отказывался от рюмки — в том числе это его и сгубило. Панкрашкин сгорел от туберкулеза, хотя мы ему пытались помочь, как могли. Но он даже бороться не очень хотел, в нем произошел какой-то надлом. Совершенно точно свою роль сыграл ранний уход из жизни его друга и еще одного члена «золотой» сборной Валерия Гоборова. Спустя всего год после олимпийского триумфа он погиб в автокатастрофе: поругался с женой, сел за руль. Здоровый парень ростом далеко за два метра, в своих крохотных «Жигулях» он помещался, только скрючившись в три погибели. На площади Гагарина Валера врезался в бетонное ограждение, еще и мучился долго...
Последним два года назад ушел Саша Белостенный. Мы с ним дружили, но о том, что у него рак легких, он не сказал мне ни слова. Я узнал, когда все случилось. Звоню Ларисе, жене — как же так?! Он не хотел никому говорить, отвечает. Болезнь на последней стадии, он уже умирал и при этом запретил рассказывать о происходящем. Боялся, что его будут жалеть, ушел как настоящий мужик. Я ездил на похороны в Германию, где он жил последние годы... Недавно попалась на глаза фотография сеульской сборной после церемонии награждения: все трое там стоят рядком. Так рядком они и ушли.
— Американцы очень долго не рассматривали баскетболистов из Европы в качестве потенциальных игроков НБА. Да и советские власти не разрешали спортсменам выступать за границей. Заокеанские клубы, правда, иногда выбирали в шестом-седьмом круге драфта наших ребят — Тихоненко, Сабониса, Волкова, но больше для того, чтобы просто застолбить их за собой. Никто не верил, что представители социалистического лагеря могут появиться в Национальной баскетбольной ассоциации. Такая возможность появилась только в конце 80-х: сначала за океан уехал хорват Петрович, за ним последовал болгарин Глушков... Последнее имя было для всех большой неожиданностью, Болгария никогда не представляла собой серьезной силы в баскетболе. Кто? Глушков? В НБА? Это звучало как-то дико.
