Итоги № 1 (2013)

производительная сила; подрывать ее — значит приносить великий экономический вред стране» — эти слова тоже увязывают с именем Богданова.

Кстати, знаменитого автора башни на Шаболовке Шухова современники называли «человеком- фабрикой». Его представления о технологической целостности, ее глубине и буквально безграничных — лично для него — возможностях заслуживают самого пристального внимания и изучения. В 1913 году изобретения Шухова, в первую очередь в сфере нефтеперегонки, и в частности крекинга, начали активно использовать в США. В этот же период внимание Шухова было сосредоточено на новой для него области проектирования — судостроении.

2013 год объявлен годом Шухова — в связи с его 160-летием. Хороший повод попытаться понять и оценить возможности подлинно системного мышления, ориентированного не на узкую специализацию, а, наоборот, на поиски путей обретения качественной целостности объекта проектирования, учитывающей материал, возможности эксплуатации и экономические реалии своего времени.

— Но ведь развивается не только теория и инженерия. Что происходило в архитектуре на практике?

— 1913 год — пик развития архитектуры модерна в России. Это было время становления рациональной его ветви. Упомяну только комплекс «Утро России» Федора Шехтеля (1907 год), чтобы убедиться в том, сколь плодотворным оказался основной творческий принцип модерна: «изнутри — наружу». Фасад и внутреннее устройство сооружения проектировались как единое целое. Принципам архитектуры модерна принято противопоставлять закономерности неоклассики — конкурирующего творческого направления в отечественной архитектуре десятых годов прошлого века. Но неоклассическая архитектура — порой неожиданно и причудливо — проявилась в архитектуре многих последующих десятилетий. Вот только несколько примеров.

В 1913 году авторитетный тогда журнал «Зодчий» поместил изображение и описание сооруженного Иваном Жолтовским особняка Тарасова в Спиридоньевском переулке в Москве. Специалисты обсуждают эту работу в связи с палладианской традицией в отечественной архитектуре, споря о масштабах творческого вклада Жолтовского в интерпретацию наследия итальянского зодчего Андреа Палладио. Но ведь без дома Тарасова не было бы проектов Жолтовского на конкурсе фасадов крупнопанельных жилых домов в начале 1950-х годов.

Кстати, в 1913 году Жолтовский в очередной раз ездил в Италию. В этом же году Моисей Гинзбург, в будущем один из основоположников конструктивизма, также жил в Италии. В 1914 году он завершил обучение в Миланской академии художеств и вернулся в Москву, где поступил в Рижский политехнический университет, в те годы временно, из-за военных событий, располагавшийся в Москве, и получил второе образование.

Архитектор Александр Таманян в 1913 году завершил строительство дома Щербатова на Новинском бульваре. Многое можно рассказать об этом памятнике, но интересно вспомнить, что Борис Иофан — автор проектов Дома на набережной, Дворца Советов и многих других — работал у Таманяна в 1911—1913 годах на строительстве дома Щербатова, а затем также уехал в Италию получать архитектурное образование. Помимо дипломов и знаний он усвоил там, говоря его же словами, что «стиль каждой эпохи архитектуры неповторим». Наглядно можно убедиться в справедливости этого умозаключения на одном примере.

В 1913 году братья Веснины реконструируют фасад банка на Кузнецком Мосту, создав одно из наиболее ярких московских произведений в неоклассике. Здесь же, на Кузнецком, в те времена любили собираться московские футуристы. Одна из газетных публикаций об этом так и называлась — «Футуристы на Кузнецком». Итальянские и московские футуристы тесно общались, щедро делились творческими планами. Работы Сант-Элиа, идейного вождя итальянцев, в Москве хорошо знали.

Спустя десятилетие Веснины стали лидерами нарождающегося архитектурного конструктивизма — начиная с конкурсных проектов Дворца труда (1922—1923 годы), зданий «Ленинградской правды» и акционерного общества «Аркос» (1924 год). В 1925-м с активным участием Весниных и Гинзбурга были созданы творческое Объединение современных архитекторов (ОСА) и журнал «Современная архитектура», вошедшие в историю мировой архитектуры и культуры ХХ века.

— Известно, что художник Казимир Малевич активно участвовал в дискуссиях футуристов. И что именно в 1913 году, когда он работал над декорациями и костюмами к опере «Победа над Солнцем», впервые возникло изображение черного квадрата. На ваш взгляд, то, что происходило в художественной, культурной жизни, влияло на архитектуру?

— Что касается Малевича, то в его живописи того периода наметился очень важный перелом, связанный не только с геометризацией формы, но и с отношением к материалу. Появились полотна с «металлопокрытием», в частности картина «Лесоруб» — яркий тому пример. Вообще вокруг 1913 года группируются и другие всемирно известные работы. У авангардиста Владимира Татлина это «контррельефы» и предшествующие им «материальные подборы», как их называл сам художник. У Павла Филонова картина «Постройка города», один из ярких примеров аналитической живописи, которую художник сформулировал и развивал как самодостаточное направление творчества.

В 1913 году, как вы уже сказали, была поставлена в Санкт-Петербурге опера «Победа над Солнцем». Либретто написал Алексей Крученых, музыку — Михаил Матюшин. Пролог к опере принадлежит Велимиру Хлебникову. Созвездие мировых имен! Мне кажется, что здесь формируется еще одна нить, связующая то и наше время: архитектура современной оперы — одно из самых значительных явлений профессиональной европейской культуры последнего времени. Оперы в Копенгагене, Осло, Париже (на площади Бастилии) — прочтение современности в архитектуре.

— А что дошло до нас из 1913-го?

— Например, павильон Щусева в Венеции. В последнее десятилетие Россия активно участвует в Венецианской биеннале. Российская выставка размещается в павильоне, созданном Щусевым в 1913—1914 годах. Здание проектировалось как «выездная модель», предъявляющая ценности старой российской архитектуры, и в течение многих лет было одним из самых заметных в выставочном городке.

Думаю, важно вот что: целостная картина событий тех лет, причастных к архитектуре, дает нам шанс к осмыслению того, что все они в равной мере принадлежат и тому, и нашему времени. Объединяет их как раз понятие «современность». Исключительно важно сохранить в подлинности то наследие, с которого современная нам архитектура начиналась.

Сегодня практически все соглашаются с тем, что архитектура эпохи отечественного авангарда — мировое достояние. Но то, в каком плачевном состоянии она пребывает, описать невозможно. Взять хотя бы выставку в Киеве… Память о ней постепенно стирается. Последний павильон сохранился до начала ХХI века, но десять лет назад снесли и его. Символично, что речь идет о павильоне народного образования и просвещения. Пока не будут найдены силы или политическая воля, как теперь принято говорить, привести наследие в должный порядок, отреставрировать его, говорить о возвращении современной архитектуре достойного ее места в нашей стране, видимо, не приходится.

Год Зеленой Змеи / Общество и наука / Телеграф

Год Зеленой Змеи

/  Общество и наука /  Телеграф

Есть такой анекдот с бородой, как у Деда Мороза: про бедного мальчика, которому папа объяснял, что кушать тому теперь придется меньше — водка подорожала. Шутка жесткая, но это как раз тот случай, когда в ней есть доля горькой правды. Горечь же в том, что долгожданный новогодний праздник принес совсем непраздничную весть о подорожании с 1 января спиртного сразу на 36 процентов. В абсолютном выражении это означает, что теперь за бутылку самой дешевой водки нужно будет выложить 170 рублей. За коньяк — 280, но бог с ним, с коньяком, он для эстетов.

И ведь что символично: покушение на стратегический продукт произошло в год Змеи. Не важно, какая