лишь на 3 % больше голосов, чем исламистский список, получивший 45 %) лишь с помощью усиленной демонстрации своей религиозности.
Оказав на выборах свое влияние в среде набожной буржуазии,[423] «Хамас» тем не менее не переставал давать выход эмоциям для радикально настроенной неимущей молодежи, не уступая ООП контроль над улицей. «Ястребы» ООП подвергались жесткой критике со стороны своего исламистского противника в лице «бригад Изз ад-Дина аль-Кассама»,[424] которые всё сильнее терроризировали израильтян. Хотя 1992 год был годом явного спада интифады как движения неповиновения и массового восстания, он был отмечен увеличением случаев убийств военных и гражданских лиц, ответственность за большую часть которых брал на себя «Хамас». 13 декабря, в пятую годовщину основания исламистской партии, в Лоде (на территории самого Израиля) «бригадами аль-Кассама» был похищен израильский младший офицер, за освобождение которого члены группы потребовали выпустить из тюрьмы духовного лидера партии шейха Ахмада Ясина. Двумя днями позже труп заложника, связанного и исколотого кинжалами, был обнаружен в придорожной канаве на шоссе в направлении Западного берега реки Иордан. Этот очень сильный символический акт — напоминавший первые нападения «Исламского джихада» на солдат еврейского государства — показал, что «Хамас» не боится Израиля, не связан мирным процессом, который, как казалось, начинал буксовать, и остается привержен вооруженному насилию, что укрепило позиции движения среди наиболее радикальных активистов. Убийство поставило также в весьма трудное положение ООП, которая, осудив его, оттолкнула от себя тех же активистов. Лейбористское правительство Ицхака Рабина, пришедшее к власти в июне этого года, предприняло достаточно сильную в символическом отношении меру, чтобы снизить накал страстей и гнева израильского населения. 418 руководителей и активистов «Хамаса» и «Исламского джихада» были арестованы и депортированы в Мардж-эз-Зухур, горную деревню на юге Ливана, поэтичное название которой, означающее «цветущее пастбище», не спасало ее от суровой зимы.
На оккупированных территориях вспыхнули сильнейшие волнения. Депортированные исламисты сделались героями в глазах всей молодежи, не говоря уже об их рядовых сторонниках, в то время как мировая пресса рассказывала о ссыльных, стоявших босыми ногами на снегу. Вместо висельников- террористов телекамеры показывали студентов и преподавателей университетов, врачей и инженеров, а также имамов, причем некоторые из них на превосходном английском языке излагали политическую платформу «Хамаса», выражали враждебность к Израилю и недоверие к ООП. Выбрав в качестве «мишени» исламистскую интеллигенцию, израильское правительство попыталось дезорганизовать движение, лишив его кадров. Однако свою ссылку последние превратили в эффективную пиаровскую акцию, увенчавшую радикальное течение ореолом жертвы преследований и сделавшую его символом истинного сопротивления репрессиям еврейского государства. В особенно затруднительном положении последнее оказалось в тот момент, когда Совет Безопасности ООН потребовал немедленной и безоговорочной репатриации сосланных.[425] Пока тянулись переговоры, депортированные исламисты организовали на месте ссылки курсы и лекции, назвав всё это «университетом имени Ибн Таймийи» в память о знаменитом средневековом мыслителе, идеями которого во многом вдохновляется суннитское исламистское движение и по сей день.
ООП была вынуждена заморозить участие палестинской делегации в мирных переговорах, поскольку стала заложницей акции, которую не контролировала, в то время как прямое столкновение между Израилем и «Хамасом» подрывало авторитет ООП и понижало ее статус. Однако она была жизненно заинтересована в существенном продвижении мирного процесса, стремясь преодолеть настороженность палестинского населения, всё больше разочаровывавшегося и всё больше прислушивавшегося к голосам исламистских сирен. Вот почему в том самом месяце, когда депортированные исламисты были высланы в Ливан, начались прямые секретные контакты между представителями Ясира Арафата и эмиссарами израильского правительства — контакты, результатом которых стала «Декларация о принципах» (так называемое «Соглашение Осло»), подписанная в Вашингтоне 13 сентября 1993 года. «Декларация», предусматривавшая, что первыми палестинскими территориями, переходящими под власть ООП, станут Газа и Иерихон, давала повод к удовлетворению обоих партнеров: Израиль избавлялся от «гнойника» в виде Газы, где цена за соблюдение порядка была слишком высока, а главная палестинская организация могла объявить своему населению о достижении первого ощутимого результата — прелюдии к созданию независимого государства. От этого символического прорыва она ждала эффекта цепной реакции, которая позволила бы ей вернуть политическую инициативу, утраченную из-за успехов «Хамаса».
Подписание «Декларации о принципах» действительно вызвало рост популярности ООП на территориях, что в скором времени должно было привести к долгожданному уходу израильской армии и прекращению прямой оккупации хотя бы части этих земель. Однако подписание способствовало и открытию антиарафатовского фронта, в котором вокруг «Хамаса» сплотились различные фракции левой оппозиции: через пять дней после подписания документа их активисты собрались на большой митинг в Газе, чтобы заклеймить на нем Арафата. Прошедшие в ноябре и декабре студенческие выборы в университете Бир-Зейт, где уровень политизации учащихся был очень высок, завершились беспрецедентным поражением кандидатов от ООП в пользу коалиции ее противников.
Перспектива получения автономии поставила «Хамас» перед очень конкретным политическим выбором между его максималистской принципиальной позицией — добиваться освобождения всей Палестины, «от реки [Иордан] до моря», — и обыденными чаяниями населения. Последнее мечтало как можно скорее избавиться от оккупации, приветствовало соглашения, которые делали это возможным, но было недовольно кабальными условиями, навязанными Израилем. Поэтому исламистская организация должна была прибегать к насилию, чтобы оказывать давление на ООП и на еврейское государство, — следуя стратегии, в которой она весьма преуспела в предыдущие годы, — но при этом действуя так, чтобы своими провокациями не сорвать уход израильских войск и тем самым не навлечь на себя народный гнев. Эта дилемма отражала также противоречивые цели поддерживавших организацию социальных сил, единство которых создание автономии подвергало серьезному испытанию. Неимущую городскую молодежь, среди которой вели вербовку достаточно самостоятельные «бригады аль-Кассама», привлекали максималистские лозунги и насилие, которое одобряли их зарубежные руководители, базировавшиеся в основном в Аммане и регулярно посещавшие Тегеран. Между тем набожные средние классы рассчитывали принять участие — хотя бы и в качестве оппозиции — в становлении нового политического режима, который контролировал бы распределение иностранной помощи, необходимой для их деятельности.[426] Их ожидания нашли отражение в некоторых заявлениях шейха Ясина и лидеров из того же круга, которые не исключали создания легальной исламистской партии при режиме Палестинской автономии и участия в будущих выборах. В 1994 году «Хамас», как казалось, был в состоянии примирить эти противоречивые интересы своих сторонников и продолжал ослаблять ООП, которая 12 июля стала правительством автономии. Исламистская организация извлекла наибольшую политическую выгоду из бойни в Хевроне, где колонист из соседнего поселения Кирьят-Арба, член крайне правого движения, 25 февраля перестрелял из пулемета более 30 палестинских мусульман, которые молились в мечети, построенной на месте Гробницы патриархов. Последовавшие за этим волнения, жертвами которых стало еще несколько десятков человек, еще сильнее подорвали позиции ООП: она была обвинена в переговорах с противниками, из рядов которых вышел виновник бойни. «Хамас», напротив, получил благословение на месть: проведенные в апреле акции его боевиков-смертников на израильской территории унесли жизни свыше десяти евреев, а десятки человек получили ранения. Ответом на это стало закрытие палестинских территорий и массовые облавы на исламистов. В этой трагичной обстановке 4 мая в Каире были подписаны соглашения о вступлении в силу израильско-палестинской «Декларации о принципах», регламентировавшие предоставление суверенитета, определявшие границы освобождаемых территорий, численность палестинских сил безопасности и т. д. С июля, то есть после образования автономии, последним предстояло выполнять вместо израильской армии функцию подавления «Хамаса»[427] — задачу, малоприятную для Арафата и его окружения — «людей из Туниса»,[428] прибывших вместе с ним на землю Палестины, где многие из них раньше никогда не бывали. Исламистское движение продолжало осуществлять свои акции: в частности, в октябре в Иерусалиме были убиты несколько израильтян и похищен еще один солдат, казненный при штурме укрытия, в котором его содержали, а взрыв автобуса в Тель-Авиве, совершенный террористом-смертником, унес жизни более 20 человек. В начале ноября в Газе в качестве возмездия был
