то есть надзор, осуществлялся попом (это прямо следует из текстов новгородских берестяных грамот!).
Чумное время XIV–XVI веков отмечено не только появлением небывалых ранее эпидемий, но и острым дефицитом питьевой воды. И в любом старом храме (= складе), о котором известно, что он существует, по крайней мере, с XV века, независимо от конфессии (будь то церковь, пирамида, синагога или пагода) всегда внутри есть источник родниковой воды — то есть автономный источник, не зависящий непосредственно от открытых водоемов, через которые распространялась зараза (например, холера). Родниковая вода и есть святая вода: то есть питьевая, пригодная для питья. Поэтому любой родник, то есть источник святой воды, естественным образом предопределял свое местоположение как «святая земля». Иными словами, где «святая вода, там и святая земля». А кто ею заведует — тот и Господь… (Такому развитию общественных представлений способствовало и поведение животных во время засухи: «водопойное перемирие».)
И римский Колизей, и прочие форумы — это также места хранения воды, пищи и амуниции, а также раздачи пайков колонистам-язычникам. В каждом форуме есть подземные резервуары для хранения воды и складские помещения. Каждый форум вмещал 20–30 тысяч человек — то есть все население округи, которое периодически собиралось для раздачи пайков. Это и был «хлеб», которого требовали голодные «древние римляне», если запасы кончались, а экспедиторы задерживались. На этих же продовольственно- раздаточных сборищах проводился учет «пансионеров», объявление распоряжений администрации, демонстрировались технические новшества, диковинные животные и растения — то есть это было еще и зрелище. Оно включало также публичные суды и казни воров и прочих преступников и выяснение отношений спорщиков с оружием в руках (отсюда берут начало сказки про гладиаторов).
Человека, в отличие от животного, растлевает безнаказанность — недаром идеальной основой правосудия считается неотвратимость наказания, а не само наказание. Для крадущего чиновника (например, попа из раскопанной новгородской бересты, у которого «хорь москотье попортил»), естественно, страшен царь или султан, которые могут посадить на кол или содрать живьем кожу, но совсем не страшен абстрагированный Господь: «Пока суд да дело, то ли шах умрет, то ли осел… А десятину между тем взимали и будем взимать — и безо всякой налоговой инспекции!»
Но когда же все это возникло? Слова «господар» (в славянской Адриатике), «господарь» (в Валахии), «гаспадар» (в Белой Руси-Литве) и «(г)осударь» в Московии и Новгородии появляются в словаре в XV веке. И все они обозначают не князей (=выборную должность), не царей (= юридических правителей), а распорядителей имуществом. Такими же распорядителями имущества в Италии были римские папы (popes, то есть попы). Никакого религиозного смысла эти чиновные должности не отражали.
Но уже в XV веке чиновники повсеместно стали присваивать себе имущественные права, прикрываясь «божественным промыслом» по принципу: «Господь дал, господь взял». А поскольку «до Бога высоко, до царя далеко», то местные чиновники и стали реальными владельцами имущества, а затем и властителями в период становления капитализма (в точности, как в России в 90-е годы прошлого века!). Наглядные примеры таких чиновников: Романовы во главе с Филаретом, Стюарты, Бурбоны и прочие короли начала XVII века.
Тут возникает вопрос: а чем же мог заведовать «дом Романовых» до присвоения себе царственных барм, державы и скипетра? Забавно, что и тут, видимо, сохранились следы их выдвижения «из грязи да в князи». Свой род они вывели от княжеского дружинника Кобылы. И это — в точку, поскольку Московия в XVI веке была привилегированной всемирной лошадиной ярмаркой (ср. старорусское моска — «самка мула» и греческое мосха — «кобыла»). Именно ярмарка — нем. Messe, швед. Masse, норв. Messe — изначально была местом встречи людей со всех концов. Только позднее, не ранее XV века, от этого значения возникли религиозно окрашенные слова «месса» (=обедня, первоначально — обеденный перерыв на ярмарке») и «мечеть» (=место учета рыночных торговцев и сделок). Меченый = учтенный?
Характерно также, что, когда раскрылся первый заговор Романовых против Бориса Годунова, на складах их усадьбы были обнаружены большие запасы кореньев и трав. И оправдываясь, что они не хотели отравить царя Бориса, Романовы утверждали, что это не яд, а снадобья для лечения лошадей. Так что, если бы тогда на Руси давали фамилии от профессий, то вместо «Романовых» им подошла бы, скорее, лошадиная фамилия — например, Коноваловы (вспомним тут еще и хитрого Чехова с его тонким язвительным юмором!).
Титул «конюший» в Московии был высшим думским чином. Его, кстати, носил и Борис Годунов до того, как стал царем-ханом. Конюшенный двор представлял собой крупнейшее государственное хозяйство еще и в начале XVII века.
В Москве вы найдете немало следов ее, скорее всего, «докремлевского» конного прошлого: это, во- первых, Таганский (Красный) холм — куда более выгодное расположение для первых поселений (в устье Яузы), чем Кремль в устье хилой Неглинки, это исчезнувшая Староконная и нынешняя Новоконная площади, это Староконюшенный переулок и в конце концов новоконюшенный Арбат вместе с Манежной площадью. На Таганке постоянно жило до тысячи ордынских послов-деев вместе с обслуживавшими их делюями, тиунами и прочими. Это и есть экономическая и политическая основа выдвижения Москвы как одного из центров империи, а не разнообразные сказки, придуманные историками в XVIII–XX веках.
Уберите с карты Москвы все мосты через Москву-реку, первый из которых построен в XVII веке, и вы увидите, что к Таганской площади сходится куда больше дорог, чем к Кремлю. Таганский сегмент в междуречье Яузы и Москвы с суши полукружьем надежно прикрывал вал, проходивший от нынешнего Новоспасского моста с тремя заставами (нынешние Крестьянская, Абельмановская и Рогожская), включая Золоторожскую улицу. На Вшивой Горке Красного холма (во дворе высотного здания на Котельнической набережной) в основании церкви до сих пор лежит огромный валун — место поклонения российских язычников даже еще в XVIII веке! И, скорее всего, среди первых церковных (то есть учетных) учреждений в Москве был Андроньев монастырь, расписанный Андреем Рублевым. И первые кладбища — непременная печальная принадлежность города! — покоятся под нынешним ДК «Серп и молот», а также на территории в квадратный километр к северу от Рогожской заставы («Старообрядческое кладбище»).
До второй половины XIX века именно на складах (храмах) этого кладбища хранились огромные ценности российских иудеохристиан-старообрядцев, поделенные при Александре II государством и пригосударственной церковью. Сюда, абсолютно по-иезуитски, в течение 20 лет вынуждали старообрядцев свозить драгоценности со всей России, ибо только здесь было дозволено крестить, венчать и отпевать по- старому, а потом мышеловка захлопнулась. И если всерьез и честно говорить о святоотеческих принципах, то не следует забывать ни о сожжениях староверов в конце XVII века, ни о массовом закрытии «домовых церквей» — то есть молелен в XVIII веке, ни о насильственном крещении пермяков (а также башкир, татар и т. д.) в XIX веке, ни о многом другом, несовместимом с милосердием и веротерпимостью.
Господами мы теперь уважительно называем «свободных людей». Но ведь от того, что изощренная британская демократия каждого мужчину именует «сэр», его имущественное положение не меняется ни в какую сторону. А вот голландский бур (boer) XVI века (то есть свободный поселенец, хозяин надела) в российском варианте стал в конце XVI века «боярином» — то есть родовой знатью, которому как бы уже полагалось иметь «хрестьян» — сначала наемных, а при Романовых уже крепостных. О времени, когда это произошло, прямо свидетельствует появление правящей фамилии «Романовы», а не, скажем, Захарьины, Юрьевы или Никитины. Обратим внимание и на то, что слово «хрестьяне» (= крестьяне) даже по традиционной историографии появляется в русском языке только в XVI веке, а реально — в конце XVI века! «Хрестьяне» XVI века — это просто свободные сельские жители-налогоплательщики, в отличие от «мещан» — свободных налогоплательщиков городов.
Здесь, кстати, надо попутно развеять одно расхожее заблуждение по поводу русского отчества — вич. («Ты почто Черкасского вичил? — грозно вопрошал Алексей Михайлович пленного Разина.) Дело в том, что, например, среди сербов каждый второй всегда был по фамилии — (в)ич (Йовано-вич, Марьянович, Джорджевич и т. д.). Это — родовой, то есть отеческий признак (совершенно так же, как и у белоруса Стаховича или чукотского губернатора Абрамовича) — признак свободного человека, но не хозяина и не знати. У поляков фамилия на — (в)ич встречается гораздо реже, поскольку там каждый пятый называл себя «шляхтич», а каждый второй — пан, откуда у них преимущественно территориальная фамилия на — ский. К таким же шляхтичам, что характерно, относятся и русские князья X V I века, например, Вельские, Острожские, Мстиславские, Шуйские. (Кстати, мнимую древность Шуйских-«рюриковичей» выдает даже официальная дата основания их вотчины г. Шуя: 1539 г.!) У чехов (= мастеровых, ср. цех) и
