Многие разделяли недовольство новочеркасских бунтовщиков и возмущались кровавой расправой. Но лишь немногие решились на выражение своего протеста, на «антисоветские проявления».
4 и 6 июня «антисоветские» листовки появились в городе Зернограде Ростовской области. Их автором оказался М. П. Баскаков, 25-летний шлифовальщик механического завода, беспартийный, ранее не судимый. Баскаков был женат, в 1962 г. у него родился ребенок. Молодая семья жила трудно: не было своей квартиры, зарплата маленькая. А тут еще цены на продовольствие повысили. На молодого человека, по его собственному признанию, произвели глубокое впечатление слухи о событиях в Новочеркасске, где рабочие пытались отстоять свои интересы и были расстреляны властями. В первой листовке, написанной 4 июня и ночью прикрепленной к доске объявлений на улице Ленина, Баскаков не касался событий в Новочеркасске. Однако все, что он написал, вполне могло прозвучать где-нибудь в курилке завода им. Буденного в первый день волнений:
«Товарищи! Подумайте над тем, сколько у нас еще простых честных людей живет в нищете и недостатках. Сколько в нашем городе бесквартирных людей. Да не пора ли обратить все наше внимание, все наши силы, чтобы в ближайшие два-три года искоренить эти недостатки. Может нам все это не под силу? Извините, русскому народу все по плечу, да плюс к этому теперешнее развитие науки, техники. Как несовместимо заключение нынешнего правительства о „вынужденном“ повышении цен на такие основные для человека продукты как жиры, масло, мясо. Что же остается делать человеку? Если он за свой месячный заработок не может хорошо покушать, хорошо одеться, а значит и хорошо отдохнуть. А о таких, названных Хрущевым, предметах роскоши, как приемники, телевизоры, пылесосы, холодильники, автомашины, простому человеку и мечтать о них нечего. Хрущев говорит, что все это — роскошь. Тогда выходит, что и трактора, комбайны — машины, облегчающие человеческий труд, тоже для Хрущева роскошь. Так дайте же господину Хрущеву в руки мотыгу каменного века, пусть не роскошничает».[879]
6 июня в новой листовке Баскаков уже прямо отсылал читателя к опыту Новочеркасска. Не приводя подробностей, он говорил о расстреле как о факте, который хорошо известен всем в Зернограде. Абстрактный протест против несправедливости и жестокости власти во втором произведении Баскакова трансформировался в некое подобие программы действий и требований:
«Граждане! Товарищи! Отцы мои, мои братья и сестры!
Не может же так продолжаться дальше. Не можем же мы со спокойной и черствой душой отнестись к этим грубым, ничем не оправданным попыткам правительства задушить голос нашего народа. Только в капиталистических странах, да в царской России прибегали к таким мерам, на которые пошло наше правительство в г. Новочеркасске… они же боятся своего смелого и правдивого русского народа — не меньше, чем боялся отцов и дедов наших царь Николай I (так в тексте. —
Граждане! Давайте все вместе добьемся хотя бы общего городского собрания нашего Зернограда.
Не будем бастовать, потребуем общегородского собрания нашего Зернограда, а затем и остальных городов…».[880]
Протест М. Баскакова пропитан классическими мотивами «антисоветской агитации» конца 1950-х — начала 1960-х гг. Автор документов заимствовал риторические приемы советской пропаганды (например, тему «братьев и сестер» из известного заявления Сталина о начале Великой Отечественной войны), а основой своих разоблачений сделал популярнейшую в то время в «антисоветских» документах тему «измены» Хрущева делу Ленина, рабочего класса и социализма: «списанные» у «проклятых капиталистов» законы, уподобление расстрела рабочих в Новочеркасске действиям царского правительства и т. п. Однако существенным отличием от большинства подобных документов была практическая программа действий (создание городского общественного комитета), критически использовавшая неудачу новочеркасцев.
Своеобразным идеологическим обоснованием программы М. Баскакова стало его анонимное письмо с критикой правительства, которое он дополнил еще одним традиционным «антисоветским» сюжетом — призывом вернуть в власти свергнутых «вождей» — Булганина, Шепилова, Жукова, которые для обыденного сознания всегда лучше, чем вожди нынешние. Как и многие другие «антисоветчики-ленинцы», Баскаков отправил свое письмо прямо в главный печатный орган ЦК КПСС — газету «Правда», требуя, чтобы его мнение «дошло до народа, если не через вашу газету, то через нелегальную действительную правду».[881]
Позволь власти слухам о Новочеркасске распространиться сколько-нибудь широко, и значительная часть просоветски настроенного населения страны реагировала бы на происшедшее «по-баскаковски». К «падению коммунизма» эта массовая реакция привести, конечно же, не могла, но социально- психологическую почву для замены «плохого вождя» каким-нибудь очередным «истинным ленинцем», несомненно, подготовила бы.
События в Новочеркасске заставили задуматься о сущности режима не только простых людей. Недовольные нашлись даже среди представителей советской элиты. 7 сентября 1967 г в качестве обвиняемого по уголовному делу по ст.70 4.1 УК РСФСР был привлечен бывший первый заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом, член КПСС с 1930 г., генерал-лейтенант танковых войск, Герой Советского Союза Матвей Кузьмич Шапошников, уволенный в запас в 1966 г. Следователи КГБ утверждали, что в июле 1962 г. он «изготовил и хранил в своей квартире анонимное письмо-воззвание антисоветского содержания». В письме содержалось осуждение новочеркасского расстрела, говорилось о необходимости создать политическую организацию, именуемую «Рабочей партией большевиков», а на предприятиях, в совхозах, колхозах — «производственные комитеты». Автор документа призывал использовать выборы в Советы для бойкота кандидатов, выдвигаемых общественными организациями. Письмо заканчивалось словами: «Мы призываем вас бороться за политическую власть мирными средствами под руководством рабочей партии (большевиков). В условиях создавшейся политической ситуации в общественно-политической жизни мы можем поставить перед собой задачу завоевания политической власти мирным путем».[882]
Письмо, размноженное на пишущей машинке, 30 июня 1962 г. было отправлено по почте в адрес Союза писателей СССР, Союза писателей Грузинской ССР и студентов 4 курса филиала Новочеркасского политехнического института в г. Шахты, а 12 ноября 1963 г. — комитету ВЛКСМ Тбилисского госуниверситета и комитету ВЛКСМ завода им. Кирова в Ленинграде. Конверты писем, отправленных из Москвы 30 июня 1962 г., были подписаны псевдонимом «Неистовый Виссарион» (все со школьной скамьи знали, что так называли известного «революционного демократа» и литературного критика XIX века В. Г. Белинского). Этим же псевдонимом были подписаны еще 6 писем, объединенных единым замыслом и отправленных в 1961–1963 гг. некоторым писателям. Копии всех упомянутых писем, включая письмо- воззвание, были найдены у генерала Шапошникова при обыске. Шапошников признал авторство всех найденных у него документов кроме письма-воззвания. В последнем случае он утверждал, что, обнаружил это письмо у себя в служебном кабинете в штабе СКВО в марте 1963 г. и ввиду его «оригинального» Содержания переписал дословно в записную книжку, изъятую у него при обыске. Печатный текст письма- воззвания тогда же уничтожил, не доложив об этом вышестоящему командованию и не сообщив органам КГБ.[883] Доказывая вину Шапошникова, предварительное следствие опиралось на общий псевдоним («Неистовый Виссарион») во всех найденных у генерала письмах.[884]
Шапошников, возмущенный событиями в Новочеркасске, лично презиравший Хрущева, фактически стоял на достаточно ортодоксальных позициях «критического марксизма». Генерал осуждал не Советскую
