- Кто?
- Ищем...
- А если не найдем? У нас что, Рома, 'висяков' мало?
- Ну не так чтобы уж очень много...
- Эх, Рома, Рома...
В это время зазвонил телефон.
- Майор Круча? - спросил чей-то хриплый голос.
- Ну.
- Дело у меня к тебе...
- А с кем я говорю?
- Некогда об этом. Да и сам узнаешь, если захочешь... Короче, счас на сто
сорок седьмую сберкассу наезд будет. Ровно в десять, а может, и раньше...
- Наезд или налет?
- Пардон! Последнее вернее, в натуре... Короче, не теряй время...
- Сколько их будет? Но трубка уже 'погасла'.
- Ну что, друзья, по коням! - Степан поднялся со своего места. - Комов,
поднимай группу. Броники, автоматы, все как положено. Место, где ставить
засаду, я покажу. Кулик, готовь тачку на выезд...
- А что такое? - встрепенулся Лозовой.
- Сейчас кассу брать будут. Сто сорок седьмое отделение Сбербанка...
На живца будем работать...
***
Гнедого нарекли Валерием. Но он уже забыл, когда его звали по имени.
Все Гнедой да Гнедой.
Три ходки у него к 'хозяину'. И все за грабежи. Вот и сейчас он
продолжает заниматься этим. Своя банда у него, четыре пацана. Их считают
отморозками. Но ему все равно. Главное, его ремесло приносит ему хорошие
деньги.
Супермаркеты, торговые салоны, сберкассы, обменные пункты, почтовые
отделения - все у них под прицелом. И бомбят они не слабо. Пока ни одного
прокола. Кучу бабок уже под себя загребли. Пора на дно уходить да в другом
месте, например, в Питере подниматься. Менты их конкретно ищут. И есть за
что. 'Мокруха' за ними, чувака одного в компьтерном салоне вальнули.
Но и сами пацана одного потеряли. В этом сраном Битове.
Железнодорожные кассы собирались брать. За машиной охотились. Не на своей
же подъезжать. Короче, крутились по улицам. Глядь, а тут мужик на 'Волжанке'
к супермаркету подкатывает. И так лихо из тачки выходит. И дверь открытой
оставляет.
Круто себя ведет. Но разве крутые ездят на дряхлых 'Волжанках'?
Короче, понтовался дядя не по теме. Хвост перед телкой своей распетушил.
'Ха, лох сам на развод идет!' - ощерился Слива. Крем остановил тачку, и
Слива вывалился из нее, чтобы к 'волжанке' прилипнуть. Очень даже хорошо
было бы на ней к кассам подкатиться. Но тут 'девятка' к 'Волге' с левого
борта причалила. Все бы ничего, да плохо она встала. Совсем впритык к тачке.
Чтобы в 'волжанку' забраться, надо было 'девятку' убирать. Но, конечно,
Слива этого делать не собирался. Он решил в тачку с правого борта влезть.
К 'Волге' Слива шел в обход. До поры до времени Гнедой не мог наблюдать
за ним. И он смотрел на серебристую 'девятку'. Видел, как чуть приоткрылась
правая передняя дверца, коснулась дверцы 'волжанки'. Голова какого-то мужика
показалась. Черт, блеванул прямо на землю.
'Во, козляра!' - брезгливо поморщился Гнедой и отвернулся.
Слива подошел к 'Волге'. Но с правого борта все дверцы были
заблокированы. Ломать их он не стал и вернулся в машину.
'Может, что другое подыщем? - спросил он. - Боюсь, эта рухлядь на полпути
сдохнет...'
Гнедой так не думал. Но мнение Сливы в расчет принял. И велел уезжать.
Но их 'семерка' отказалась повиноваться, не сразу завелась. Крем уже
собирался трогаться, когда от 'Волги' отчалила 'девятка'.
- Глуши мотор! - сказал ему Гнедой. - Давай, Слива, на выход!
Слива почему-то уже не хотел идти к 'Волге'. Как будто предчувствие
появилось. Но Гнедого ослушаться он не смел.
Он забрался в 'волжанку', вырвал из гнезда замок зажигания, замкнул
клеммы. Дальше он ничего уже сделать не мог. Машина взорвалась.
Только тогда понял Гнедой, что мужик из 'девятки' неспроста блеванул.
Он еще и руку под днище 'волжанки' просунул, 'адскую машинку' на
магнитных присосках прилепил.
Сегодня на очереди снова Битово. Надо взять кассу. У них все на мази.
Кассирша влет сдаст кассу, и они успеют слинять до подъезда ментов.
На этот раз они угнали 'девятку', новенькую, быстроходную. Возможно, им
придется отрываться от погони. А за Кольцевой автострадой, в укромном месте,
их ждет родимая 'семерка'. Пересядут в нее, и только их видели.
Доберутся до тайной хаты в Москве, залягут на дно. А потом сделают
столице ручкой. Оттянутся по полной программе где-нибудь на курорте,
приведут в порядок нервишки и снова где-нибудь всплывут. Россия-матушка
большая...
'Девятка' остановилась перед высотным домом с внешней его стороны. Из
машины вышли трое. В масках. Один с автоматом, двое с пистолетом. Скорым
шагом они поднялись по ступенькам и зашли в просторное помещение
сберегательной кассы.
Людей было много. И все они послушно залегли на пол, когда Хмырь зарядил
очередью в потолок. Гнедой злорадно усмехнулся, глядя, как падает в испуге
огромный битюк в кожанке. Точняк, в штаны наложил от страха.
Семафор подорвался к кассе, где выдавались снятые со счетов деньги.
Эллочка послушно начала выкладывать на стойку пачки денег. Она
торопилась.
Все как и должно быть. Хорошая девочка, послушная. Жаль, уходя, не
поставили ей вчера палку. С собой бы ее забрать, да времени нет. Семафор уже
сгреб бабки в мешок, пора делать ноги.
И тут внимание Гнедого привлек тот самый битюк, наваливший в штаны. Он
лежал на пузе и держал в руках пистолет. Ствол был направлен точно Гнедому в
лоб. И взгляд. Так мог смотреть только безжалостный убийца. Взгляд этот
вселял ужас, парализовывал. И Гнедой испугался.
Не дожидаясь команды, он выронил из руки пистолет. И тут же послышалось:
- Внимание, милиция! Бросить оружие!.. Загрохотал автомат. Это ударил по
ментам Хмырь. Или нервы сдали, или, напротив, чересчур крепкими оказались.
Только очередь совсем короткой вышла. Кто-то из ментов - а их, оказывается,
в зале было много - снял его точным выстрелом из 'Макарова'.
