Камера сухая, свежей краской пахнет, четыре шконки и ни одного
задержанного. Он единственный узник.
За что его арестовали?.. На этот вопрос ему никто так и не дал ответа.
Всю дорогу капитан Фурцев молчал.
Молча привезли в отделение, сняли отпечатки пальцев, поместили в
изолятор, закрыли на все замки. Отдыхай и думай, думай...
И Рома думал. Лег на шконку и приставил палец к носу.
Причин для задержания нет. Но они легко найдутся, если твой противник -
сам Нырков. Неужели он все-таки скинул ментам окровавленный штырь с
отпечатками его пальцев?.. Похоже на то...
Рома лежал на шконке, курил и ждал, когда его вызовут к следователю.
Должны же ему в конце концов предъявить обвинение. Но про него, казалось,
забыли.
К исходу дня он начал барабанить в дверь. Ему нужен был телефон. Он
должен был связаться с кем-нибудь. С Артемом или хотя бы с Пашей.
Кто-нибудь из них мог бы позвонить в Москву, в родной отдел. Только из
Битова могла прийти ему помощь.
Можно было связаться и с Ритой. Даже лучше ей позвонить в первую очередь.
Для него она сделает все.
Рита... Любимая... Ничего, скоро они снова будут вместе...
Но дверь никто не открывал. К ней никто даже не подходил. Как будто
никому не было никакого дела до узника в камере.
***
Каменным изваянием Рита стояла рядом с гробом и смотрела на Пашу. На
мертвого Пашу.
Казалось, он спит. Оделся в парадный костюм, обулся в черные лакированные
туфли и прилег отдохнуть...
Но нет, он не спит. Это смерть!
Его убили позавчера.
Вместе с Ромой он отправился осматривать помещение под магазин. Там и
остался. С остро заточенным штырем в сердце.
А Рома исчез.
Он позвонил ей поздно ночью и сказал, что завтра утром заедет за ней.
А утром его забрала милиция.
Оперативно-следственная бригада, прибывшая на место, раскрыла
преступление по горячим следам. Рому обвинили в убийстве и арестовали.
Сейчас он под следствием, в изоляторе временного содержания.
Как же так! Почему он так поступил?.. Ведь Паша его лучший друг и родной
брат Риты. Ну, повздорили, помахали бы в крайнем случае кулаками и
успокоились. Но нет, Рома убил Пашу. Жестоко, хладнокровно.
Он ненавидел Пашу. За что? За то, что он познакомил его с ней, с Ритой?..
Он не хотел жениться на ней. Только делал вид, что хочет. А на самом деле
она была ему в тягость... И со зла Рома убил Пашу...
Может, причина в другом. Но Рита во всем винила себя. Не нужно ей было
связываться с Ромой. Надо было сразу понять, что их роман ничем хорошим не
кончится.
А ведь Паша и сам понял свою ошибку. Незадолго до смерти он разговаривал
с ней. Сказал, что ей следует хорошо подумать, прежде чем выходить замуж за
мента. Не будет у нее с ним жизни.
Такой красавице, как она, нужен другой муж. Солидный, богатый,
могущественный. И он знает такого человека. И этот человек, между прочим,
питает к ней симпатии...
Она тогда посмеялась над Пашей. Сказала, что, кроме Ромы, ей никто не
нужен.
Ей и сейчас никто не нужен. Даже Рома. Он - подонок и убийца, и она не
может его любить... Хотя сердцу не прикажешь. Любовь зла... Она продолжала
любить его. Но в то же время презирала и ненавидела.
А вдруг он ни в чем не виновен?.. Вряд ли... Но все равно, ей хотелось
увидеть его, поговорить с ним... Она ходила в милицию. Только ее не
подпустили к Роме и на пушечный выстрел. На свидание с ним никого не
пускали. Вообще никого. Как будто сгинул человек...
Гроб с телом Павла стоял на столе в комнате. Здесь он пролежит всю ночь.
Мама, Юля и Рита будут сидеть возле него, плакать. И все будут тихо
ненавидеть Рому.
А завтра Пашу похоронят. И никогда больше никто его не увидит.
По щекам Риты текли слезы. К ней подошла мама.
- Доченька, по одному адресу зайти надо, - тихо сказала она. - Паше
нашему могилку вырыли, денежки нужно отнести...
Они зарыдали обе.
А потом Рита вышла из дома и направилась по нужному адресу.
Она возвращалась обратно, когда возле нее остановились две машины. Два
красавца-джипа. Из одной машины вышел не кто иной, как Матвей Данилович
Нырков.
- Маргарита! - обрадовался он. Он подошел к ней, взял ее руку. Только она
высвободилась, убрала ладошку.
- Прими мои соболезнования, Маргарита...Ты куда-то идешь?
- Домой.
- Садись, подвезу, - кивнул он на свою машину.
- Нет, - покачала она головой.
- Боишься?
- Может быть...
- Да не бойся. Я ведь взрослый мужчина. И достаточно серьезный. У меня и
в мыслях нет сделать тебе дурное.
- Верю. Но лучше я пешком...
- Тогда и я с тобой. Тоже пешком. Ты не возражаешь?
Он был таким милым, добрым. Только ей вовсе не хотелось находиться с ним
в одной компании. Но не гнать же от себя столь уважаемого человека.
Нырков провожал ее домой. В прежние времена, если бы парень вот так
провожал девушку, можно было бы всерьез говорить об их скорой свадьбе. Да и
сейчас в Семиречье думали по старинке.
Только Рита и не помышляла ни о какой свадьбе. Разве что о той, которая
должна была состояться. Но все испортил Рома...
- Маргарита, еще раз прими мои соболезнования, - скорбным голосом сказал
Нырков. - Мне жаль, что так случилось... Я знал твоего брата, он очень
хороший человек.
- Завтра в двенадцать похороны, - всхлипнула она.
- Да, я уже знаю Обязательно приду... Я чувствую себя виновным в том, что
