произошло.
- Вы?! А вы-то здесь при чем?
- Я мэр города и за все здесь в ответе.
- Но вы же не можете все предусмотреть...
- Не могу... Но я должен делать это. По долгу службы... Кстати, в гибели
вашего брата мы виновны вместе. И ты, Маргарита, и я...
- Почему?
- Ты вступилась за Романа Лозового. Если бы не ты, я бы передал его в
руки закона, его бы осудили за изнасилование... Ведь уже установлено, что он
на самом деле изнасиловал мою жену. Не в тот день, когда вы ездили в
Лесокаменск, в другой...
- Этого не может быть! - ужаснулась Рита.
- Может... Роман Лозовой очень нехороший человек. Насильник, убийца...
Его вина полностью доказана... Это он убил твоего брата.
- Нехороший человек, - автоматически повторила Рита. - Я бы очень хотела
встретиться с ним, поговорить. Хочу спросить, как он мог докатиться до такой
жизни.
- Я не думаю, что тебе это нужно. Не важно, что толкнуло Лозового на
преступление. Важно, что он его совершил. И нет ему прощения.
- И все же я хотела бы встретиться с ним... Матвей Данилович, пожалуйста,
сделайте так, чтобы меня к нему пропустили. Вы же все можете.
- Для тебя, Маргарита, я могу сделать все. Твое желание для меня закон...
Завтра у тебя трудный день. Давай я устрою встречу с твоим бывшим другом
послезавтра.
Рита не возражала.
- Будьте добры!
Она как будто соглашалась с тем, что Рома ее бывший друг.
- Ну вот и договорились...
***
Рома гордо отказался от предложенной сигареты.
Точно так же и он подыгрывал задержанным, угощал их сигаретами. Сейчас на
месте арестанта он сам. Двое суток прошло с момента его задержания, и только
сегодня о нем вспомнили. Вызвали на допрос.
Напротив него за столом сидел местный прокурор. Банякин Федор Авдееевич.
Неказистой внешности мужичок с серым лицом и желтыми зубами, до самых корней
пропитанными никотином.
Прокурор не стал насильно совать ему сигарету в зубы. Он положил ее на
стол, рядом с ней зажигалку. Будто знал, что Рома скоро вспомнит о ней.
- Ну так, наконец, я могу узнать, в чем меня обвиняют?
За двое суток его никто ни разу не побеспокоил. Только три раза в день
давали вонючую баланду. И передачами с воли не баловали. О встрече с родными
и думать было нечего. Все это время он намертво был изолирован от внешнего
мира.
Неволя - это страшно. Но куда страшней не знать, за что тебя упекли в
кутузку. А ведь он уже давно должен был об этом узнать.
- В какие-то игры тут за моей спиной играете. Двое суток держите. Но ни
санкции на арест, ни постановления о привлечении... Беспредел сплошной!
Его возмущение справедливое. И, судя по всему, прокурор был согласен с
ним. Только солидарности не проявлял.
Он открыл свою папку, достал бумаги.
- Вот и санкция, и постановление о привлечении в качестве обвиняемого...
От волнения Рома сглотнул слюну.
- Лозовой Роман Георгиевич? - официально посмотрел на него Банякин.
- Нет! Я Пушкин Александр Сергеевич... Не тяните резину! Моя личность вам
известна... В чем меня обвиняют?
Прокурор молча протянул ему постановление о привлечении.
- Ознакомьтесь сами. Вы оперуполномоченный уголовного розыска, с
юридическим образованием. Уверен, мне не нужно объяснять вам сущность
обвинения. Сами все поймете. Да вы и без того все знаете...
Рома взял бумаги, пробежал по ним глазами опытного юриста. И лоб его
покрылся испариной.
Его обвиняли в убийстве Голикова Павла Семеновича... Пашка Голиков, его
лучший друг... Время убийства - час, когда они расстались в помещении под
магазин. Орудие преступления - остро заточенный металлический прут.
Удары нанесены в область печени и под левую ключицу в область сердца. Оба
ранения не совместимы с жизнью... Дальше все поплыло перед глазами.
- Я не убивал! - от волнения стало трудно дышать.
Рома расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. И лихорадочно схватил
сигарету со стола. Все-таки пригодилась. И зажигалку взял. Чиркнул, закурил.
Только глубокая затяжка облегчения не принесла. Прокурор забрал у него
бумагу.
- Итак, вы ознакомились с постановлением, разобрались с сущностью
обвинения. Распишитесь вот здесь...
- Не буду, - тупо посмотрел на него Рома. - Не буду, и все... Я никого не
убивал...
- Не будете, не надо...
Прокурор взял ручку, стал что-то писать. Рома тем временем собирался с
мыслями.
Пашки больше нет. Его убили. И не Рома это сделал. Он всего лишь ударил
его. Пусть в лицо, и сильно. Но никак не остро заточенным прутом в печень и
сердце... Остро заточенный прут... Уж не тот ли это?..
- Так, от подписи вы отказались. Теперь я должен разъяснить вам ваши
права.
- К черту права! - Рому залихорадило. - Я хорошо знаю свои права.
- Тогда распишитесь вот здесь.
- Я не буду расписываться.
Он должен расписаться на постановлении в том, что ему разъяснили его
права. Но он сейчас в сильнейшем волнении. Как бы ему не подсунули на
подпись другую бумагу.
- Не будете, не надо... Зря вы ломаете комедию, Лозовой, - с вялым
осуждением посмотрел на него Банякин. - Ваша вина полностью доказана. Вы
можете отрицать что угодно. Только ничего вам не поможет. Любой суд припаяет
вам приличный срок за убийство.
- Я никого не убивал.
- Орудие преступления - металлический прут Он найден в теле убитого. И на
этом пруте ваши отпечатки пальцев.
- Чушь!
