(Еще в лучах короны горделивой)И гладить горб, наросший на спинеПо-нищенски покорной и пугливой?Принять, лаская, голову на грудьИ старческие слушать причитанья, —Могла бы ты, Корделия, весь путьЗабыть для плача этого свиданья?А за тобой — гуляка площадной,Свистун-монах и фермер бородатый,И мальчики, зовущие куда-то,И голый холм, и ливень проливной —Корделия! Вот солнце без стыдаНад Англией твоей висит, пылая,А ты ползешь неведомо куда —О, если бы, о, если бы могла я!
* * *
И всё же знал, — пускай не точно,Но допускал наедине,Что если даже не нарочно,Что если даже на лунеИль на иной планете, выше,Иль дальше числовых примет,На самом дне, на самой крышеТого, чего уже и нет,Что только мыслится тревожноВ болезни, в странном полусне,Что в сне простом и невозможно,Что больше и не снится мне, —Но знал, предчувствовал вернее,Всем уговорам вопреки,Всем силам, — и не стал нежнее,И навсегда, и ни руки, —И в памяти ни отраженья,Ни искаженья одного, —О, ни разлуки, ни сближенья,Ни смерти даже — Ничего.
* * *
В заносы, в бунт простоволосый,Но поскорей, но поскорей, —В разрытый щебень, под откосы,Без тормозов, без фонарей,По голым рельсам, отцепляясьИль прицепляясь на ходу,А трехдюймовка, накаляясь,Волчком, запущенным на льду,А ночь, вытягивая шею,По-вдовьи кутаясь в платок, —И зарево, треща, над неюС шестка летает на шесток —Офелия, о нимфа! НежнойБолотно-сумрачной водой,Фатой венчальной белоснежнойПод угасающей звездой —
