Забралась с куклой в угол;Заплетает ей косичку,Рассказывает про огородных пугал,Про волка и про лисичку.Заснула. У куклы глаза открыты, —Не кукла, а такой ребенок…Осенний дождик сеет, как сквозь сито,Под желтым листом мокнет опенок.Спит маленькая Божья МатерьС розовой девочкой — Иисусом…Вылез таракан на скатерть,Подумал — и перекрестился усом.
* * *
Быть может, есть заветные границы,Где скорби тень — чем гуще, тем светлей,Где плевелы становятся пшеницей,Где вал морской не топит кораблей.Быть может, есть бездонные глубины,Где радостью страданье расцветет,Где всё, что здесь, — лишь крылья голубиныДля тех, кто в ночь зовущую идет.
III
* * *
В поле водном месячный серпЖнет и топит созвездий злаки;В этот час печалится зверьВ недобитой душе собаки.Мне не жаль крылатых потерь,Я крылом не взмахну отныне —Не орел, а раненый вепрь,Я хочу умереть в долине.
ПУТИ ВОЛЧЬИ
Раздирает шаги гололедица;Словно вымерла пушная тварь…Помоги мне, святая Медведица,Одолеть крутозубый январь.Семь ночей моя серая молитсяБогородице звездных полей, —Допусти нас небесной околицейК берегам, где шумит Водолей.Волчьим ранам, скитаньям и голодуНа земле не наступит конца;Пожалеешь ли алчущим смолодуЗлаторунного мяса Тельца?По степному уделу — обычаю,Чтя великий закон вожака,Мы попотчуем свежей добычеюИ тебя, и святого щенка.А натешившись вволю вечерею,