Ого, как будто кто-то посторонний? (Пронзает занавес шпагой)
Голос
Ну, так и знал. Опять меня проткнули Своей проклятой шпагой! Бедный горб! Он и за гробом вынужден служить Для развлечений ваших неуместных. Фома
Да кто здесь? Кто бы ни был ты, клянусь, Я проучу тебя, бездельник. Голос
Кто! Конечно, я, старик Иеремия. (Показывается из-за занавеса)
Фома
А, значит, мертвецы и вправду могут Разгуливать в преображенном виде? Шут
Мой бедный принц, иль, виноват, король, — Вам очень бы хотелось в это верить? Недурно, что? Старик Иеремия Из гроба встал, запасся пышным слогом, Пришел в ночи окровавленной тенью И, длань подъяв, длиннейшим монологом Потребовал преступника к отмщенью! Увы, увы. Как можете вы видеть — Я незлоблив, безвреден и учтив. (Непринужденно садится в кресло)
Фома
Проклятый шут! Уж верно говорят — Горбатого могила не исправит. Зачем ты здесь? Шут
Да так, и сам не знаю. Должно быть, от тоски. Что делать мне В сыром гробу, где я уж год скучаю В однообразном и нелепом сне? Фома
Однако же, признайся, думал ты, Что я умру от ужаса при виде Твоих ушей, что некогда трепал я? Шут
Ну, как сказать. Вы очень романтичны И любите, пожалуй, эти штуки, — Ведь только что, наперекор науке, Казалось мне, серьезно вы хотели, Чтоб всё кругом одной служило цели: О мщении неистово кричать И каждый шаг злодея обличать. И под конец, охваченный обидой, Не вы ль хотели с девой Немезидой Делить до гроба сплин и геморрой? А всё затем, чтоб, сокрушив каноны,
