Есть такая Голубая долина,Ласковая, как слово — мама;Это в ней Господь нашел глинуДля сотворенья Адама.Я не знаю, как она зовется —Может быть, любовью или смертью,Только нигде так сердце не бьется,Как под ее голубой твердью.И когда мне приснятся рябины,Что видел я дома когда-то,То значит — брат из Голубой долиныПожалел своего земного брата.И если сон подарит меня словом,Что слышал я в колыбели,То значит — под светлым кровомВ той долине его пропели.
* * *
И вновь приду к тебе небитыми путямиСтепей раскиданных, нерубленных лесовИ вновь подслушаю вещанье голосовВетров, играющих с отцовскими костями.Пойду в углы твои. Растению и зверю,И камню каждому снесу печаль свою,И вновь, о, Родина! в твой дальний скит поверю,И в ключ живой воды, и в мертвую струю.
* * *
На запад солнца иду в пустыне,Закатной ризой мой путь одет;Благословен ты всегда и ныне,Благословен ты, Вечерний свет.К тебе я жертвой иду вечерней,Душа молитвой опалена, —Даруй мне розы кровавых терний,Дозволь печали испить до дна.На месте казни еще так многоНе освященных страданьем мест, —О, если б рядом с распятым БогомСобой заполнить вселенский крест!Но в час последний, но в час заката,Когда полнеба сгорит в огне,Пронзи мне сердце мечом возвратаИ дай на землю вернуться мне.Чтоб с новой скорбью в пески пустыниНа опустевшей твоей землеЯ мог смиренно, всегда, как ныне,