Свой земной короткий путь,Ты, что песен лишь просила,Слышишь ли ты что-нибудь?Иль гроза не досягаетЗа могильные врата?Только влага набегаетНа размытые уста.
1937
* * *
Дождь, дождь и дождь. И ночь. В окноЛетит клоками пена с мола,Всё скрытое — обнажено,И неустойчиво, и голо.Всё в мире ищет пустоты,Стремится в мрак первоначальный,На берег плоский и печальныйВ такую ночь выходишь ты.Глядишь сквозь струи дождевыеНа черный горизонт, туда,Где, словно тени огневые,Проходят дальние суда.Высокомерный от страданья,Под бурным ветром ледянымТы ждешь прощанья иль свиданьяС забытым призраком ночным.Ты счастья просишь иль измены,Равно не веря ничему,И ловишь клочья белой пены,Летящей в северную тьму.
1939
ТРУБАЧИ
На летнем взморье трубачиЗарю морскую провожали,Ее прощальные лучиНа меди заревом дрожали.В веселый ритм вовлечена,Толпа купальщиков гудела,И женщина влюбленно пелаВ широком вырезе окна.Но, не вступая в общий хор,Отражена горой соседней,Одна труба (иль эхо гор)Звучала жалобой последней.Нас тихо к берегу несло,За нами тень влеклась несмело, —Порой небрежное веслоВ сухой уключине скрипело.Крыло под ветром накреня,Над нами чайка пролетала,Как белый парус трепеталаНа пляже чья-то простыня.День уходил. Теплом и светомВступали сумерки в него,И было ясно, — в мире этомМы не любили ничего.