Время невиноватых

авиапассажиров и пассажиров метро, за всех нас?!

— Этот метод, надо понимать, лишь одно из звеньев в принципиально ином, чем сегодня, подходе к борьбе с терроризмом. Каков этот подход в общих и принципиальных чертах?

— Сейчас модно говорить о борьбе с терроризмом. Но терроризм — лишь один из элементов сложной и взаимосвязанной с окружающим миром системы преступности. Бороться только с ним невозможно. Ведь личность террориста — это совокупность трех элементов: личности преступника, оружия и идеи (действительной, мнимой или демонстративной). Если законодатель по непостижимым причинам фактически отменяет уголовную ответственность за хулиганство, снижает санкции за кражи и грабежи, наказывает за убийство всего 8—11 годами колонии, ликвидирует повышенную ответственность за повторное совершение преступлений, то с чего снизится число преступников? Если государство не может обеспечить сохранность оружия в арсеналах, условно наказывает за его хранение и ношение, отменяет уголовную ответственность за незаконное ношение холодного, метательного, газового и огнестрельного гладкоствольного оружия, то с чего уменьшится незаконный оборот «стволов»? Если нет реальной и действенной борьбы с экстремизмом, фашистскими и иными человеконенавистническими идеями, то как подорвать идеологическую основу террора?

Вы спрашиваете о конкретных подходах? Стратегически — это обязательные ответные удары не только по исполнителям, но и по организаторам и финансистам терактов, преследование террористов по всему миру, использование дипломатических возможностей. Например, в Турции находят приют террористы, но экономика Турции сильно зависит от российских «челноков» и туристов.

Если поставить условие: или-или. то вряд ли турецкое правительство захочет терпеть огромные убытки. Активная позиция государства способна обеспечить большой успех в борьбе со злом. Примеры тому имеются. США уничтожили террористический режим талибов, и после памятного 11 сентября терактов на их территории не произошло. А если на чудовищный удар отвечать только дозированным осуждением и правильными словами, то толку не добиться.

— Вопрос о смертной казни смыкается с этой проблемой, но все-таки стоит особняком. Разве имеет значение допустимость смертной казни для террористов-смертников? Каков тогда смысл дискуссии о смертной казни в нашей стране?

— Имеет. В какой-то миг шахид-смертник зомбирован, наркотизирован, собран и готов нажать на кнопку, но момент прошел, и он снова боится смерти. Пример несостоявшейся шахидки Мужахоевой это показал: даже двадцатилетний срок она восприняла как чрезмерно суровое наказание! А ведь есть еще организаторы, пособники, финансисты. На днях осудили группу бандитов-боевиков, много лет бесчинствовавших в Чечне, а потом убивших нескольких российских пограничников. Самый строгий 18- летний приговор вынесен главарю, но разве он адекватен их деяниям? В США часть банды была бы отправлена на электрический стул, а остальные получили пожизненное заключение!

Не хочу вдаваться в тонкости дискуссии о смертной казни, но скажу, что недавно вышел сборник статей сторонников исключительной меры: «Право на смертную казнь». Это первый труд такого рода, раньше в основном высказывались ее противники. Ученые, политики, представители различных религиозных конфессий убедительно доказывают ее необходимость. Я опубликовал статью «Смертная казнь в аспекте современной криминологической ситуации», где речь идет и о террористах.

— Есть ли вообще перспектива в борьбе человечества с терроризмом, а в нашей стране — в частности?

— Перспективы есть. В СССР практически не было терроризма, а единичные случаи быстро раскрывались и карались расстрелом. И в Северной Корее нет террора. Но, как известно, чем больше демократии, тем больше свободы и не только для законопослушных граждан, но и для преступников. Правда, демократические США сделали выводы из атаки на небоскребы и приняли чрезвычайные меры для борьбы с террором. У нас же любой намек на ужесточение режима безопасности встречается в штыки. Существует и необъяснимая тенденция оправдания самых опасных преступников-террористов! Невиновным и «подставленным» по словам родственников и знакомых оказался пойманный с поличным водитель машины-бомбы Пуманэ, как потом выяснилось — член банды киллеров.

Очень тепло написала «Комсомольская правда» про трех сотрудников аэропорта Домодедово, отправивших в полеты двух взорвавших самолеты террористок. Родственники характеризуют всех троих чрезвычайно положительно и считают, что те ни в чем не виноваты! Судя по сочувственному тону журналистов, они с этим согласны. Родня «шахидок», в свою очередь, хвалит «бедных девочек» и уверяет, что их «подставили». Самыми виноватыми оказываются при таком подходе погибшие пассажиры взорванных самолетов!

Анархия и безвластие — плохие помощники в борьбе с любым злом. Если только разводить руками и пускать слюни, то негодяи по-прежнему будут взрывать детей, женщин и стариков. А если вооружиться новой идеологией и современной стратегией, то. может, толк и будет.

Как бороться с терроризмом?

Профессиональный подход к делу требует, чтобы человек, выступающий в качестве эксперта, говорил компетентно. В настоящее время это правило повсеместно забыто, и сотни дилетантов плетут с экранов и газетных страниц всякую чушь, собственные убогие догадки и предположения выдают за версии, даже не понимая, что это совершенно разные вещи. Я никогда не был всезнайкой и могу говорить либо о том. что я знаю, причем не понаслышке, а на основании документов, либо что я предполагаю на основе тридцатитрехлетнего опыта борьбы с преступностью и ее изучения. Исходя из этих своих представлений, возможно, старомодных, я и попытаюсь ответить на нижеследующие вопросы.

— После очередного взрыва в Воронеже многие заговорили о том, что все эти взрывы на воронежских остановках (их уже пять) — явно дело рук одного человека, налицо «почерк». Взрывные устройства всегда закладываются в урну или в сумку, они всегда начинены гайками, взрыв обычно происходит между пятью и семью вечера — в час пик. Точно так же, однако, был подготовлен и московский взрыв летом прошлого года — прямо перед самолетными терактами. Как вы думаете, это одна группа или просто сходные приемы? Что вообще нужно, чтобы уверенно говорить о едином почерке?

— Во-первых, надо прочесть материалы уголовного дела. Способ совершения преступления основан на динамическом стереотипе действий конкретного человека, который одинаково режет хлеб, одинаково водит машину, одинаково изготавливает взрывные устройства. Если внешняя сторона преступлений (место, время, способ, использованные для взрывного устройства составные части, способы маскировки и т. д.) совпадает, можно выдвигать версию, что они совершены одним человеком (одними людьми). Чем больше совпадающих элементов — тем выше такая вероятность. Иногда один факт позволяет сделать подобный вывод: например, два ВУ завернуты в части одного мешка, либо их провода отрезаны от одного мотка. Давать заключение по конкретному воронежскому делу я не берусь, так как не знаю его обстоятельств.

— Обычно взрыв на остановке предшествует более крупному теракту (с разницей в два- три дня) или захвату оружия. Не может ли он быть сигналом?

— Такая взаимосвязь специалистам не известна. Думаю, ее нет и быть не может: преступники не станут сигнализировать о своих предстоящих действиях. Отдельные совпадения возможны, но на их основании делать какие-либо выводы нельзя. Для этого нужно установить закономерность.

— Террор в России — это результат чьей-то спланированной деятельности или точечная, никем не скоординированная деятельность нескольких разных групп?

— В 1999 году в России совершено 20 террористических актов, в 2003-м — уже 561, причем 94 % их зарегистрированы в Южном федеральном округе. В Чеченской республике в 2003 году зарегистрировано 492 факта терроризма, то есть почти 88 % от всех преступлений этой категории. Поэтому ответ очевиден: стратегия террора определяется одним центром, а тактические решения реализуют различные группы. Как и из всякого правила, из этого тоже есть исключения.

— Почему до сих пор не удается перерезать каналы, по которым террористы получают