чтобы не обжечься. Вода согрелась, помещение нагрелось, пожалуйте мыться. Скорее, не баня, а мыльня. Но Димке было непринципиально. Хотя... Сейчас бы в баню русскую, да с веничком...
Пофыркивая от удовольствия, представляя яггая в бане с полотенцем и веником, Димка отмылся от краски. Далось ему это нелегко, потому что объем яггая и емкость хрюнской бани примерно совпадали.
Мытый и пушистый яггай сидел на лавке во дворе дома крестьянина Луи, того самого хуманса, у которого отмечали чудесное спасение хрюнки Женевьев в прошлый раз. Все остальные набились в дом, накурили, вот Димка и вышел подышать свежим воздухом...
– Добрый вечер, господин Хыгр, – рядом присел на лавочку и закурил хрюн Жак, отец той самой хрюнки, которую спасал Димка. Папа-хрюн тут же достал трубку и закурил. Димка вздохнул, но ничего не сказал. Уходить сейчас было бы не совсем вежливо.
– Тяжелые времена сейчас, господин Хыгр.
– Да, – согласился Димка. А когда они были легкими?
– Вы помните, когда были у нас в прошлый раз. Всем казалось: достаточно свергнуть власть сеньоров и наступит блаженная жизнь. Вот нет сеньоров, отрубили голову королю, мальчишка Жан застрелил сеньора Жоффруа... А спокойствия как не было, так и нет. Раньше мы платили оброк сеньору, теперь за оброком приходят эти... с зелеными повязками... Раньше над нами была власть сеньора, теперь власть вообще непонятно кого. Хлеб, всем нужен хлеб... И никому не интересно, что нужно нам, крестьянам. Всем кажется, что у нас где-то стоит бездонная бочка, откуда можно черпать и черпать...
– Хлеб нет, – вспомнил Димка свои рассуждения о неурожае.
– Хлеб... – Жак оглянулся и понизил голос, – если бы я не помнил вас, господин Хыгр, я бы вам не сказал. В нашей деревне неурожая не было. У нас, у хрюнов, вообще редко бывает неурожай, это должен быть уж совсем плохой год. Мы ведь, вы знаете, умеем на погоду влиять. Так что, ни засуха, ни дожди нам не страшны...
– Как ваша делать это? – Димке не давал покоя неурожай. Слишком уж он вовремя произошел. Чувствовалась какая-то злая воля...
– Очень просто, – папа-хрюн выпустил колечко дыма и задумчиво проследил как то растворяется в вечернем воздухе, – когда нас, хрюнов, собирается достаточно много в одном месте и все, ну или большинство, желают одной и той же погоды, погода меняется согласно нашему желанию...
Согласно желанию... Интересно, имеется в виду озвученное желание, мол, хочу, чтобы пошел дождь или глубинное желание? Тут есть разница, вроде как с Золотым шаром в «Сталкере» Стругацких...
– Так что, – вернулся к наболевшему хрюн, – хлеба у нас достаточно. Да и вообще, погода в этом году стояла хорошая, нужно быть сильным лентяем, чтобы не вырастить достаточно хлеба... Вот такие вот и приходят потом к нам, мол, голодаем, дайте хлеба. З-зеленые...
«Старая вражда между деревней и городом. Крестьяне считают горожан дармоедами, без которых прекрасно бы прожили, горожане крестьян жадинами и куркулями, из-за которых нечего есть».
– Говорят, что есть распоряжение товарища Речника, – имя вождя революции Жак произнес так, как, наверное, в Гражданскую, говорили «товарищ Ленин»: с глубоким уважением, – чтобы продотряды крестьян не грабили, а меняли на зерно разные вещи: ножи там, иголки, зажигалки, соль, ткани... Говорят- то говорят, вот только вместо вещей нам бумажки раздают...
Хрюн достал из-за пояса смятую бумагу и показал Димке. А чего показывать? Из всех надписей Димка понял только герб партии «Свет сердца»: скрещенные молоты в круге.
-... говорят, мол, по этой бумажке потом можно будет получить все, что пообещали. Потом, это хорошо. Вот только что нам сейчас есть? Бумажку? А попробуй, не отдай или прогони. Назавтра приедут каратели. Говорят, сразу вешают всю деревню, от стариков до детей. Да... При короле было не так...
Жак затянулся:
– Тогда бы еще и соседнюю деревню повесили. На всякий случай...
Димка молчал. У каждого тут своя правда. Скажите еще спасибо, что товарищ Речник хоть как-то пытается компенсировать изъятый хлеб. Правда, схема не очень-то работает...
– Так вот, господин Хыгр, – хрюн выколотил трубку и встал, – вы ведь с друзьями в столицу едете? От всей деревни прошу: отвезите наше письмо товарищу Речнику. Пусть он прочитает, пусть знает, как здесь его распоряжения выполняют. Мы уж было собрались гонца направить, да вот такая оказия, как вы.
Хрюн был непоколебимо уверен, что к товарищу Речнику может запросто войти любой яггай.
– Отвезите, пожалуйста.
Хрюн с поклоном вручил Димке кожаный цилиндр:
– Здесь письмо наше. Все подписались и святой отец заверил. Хоть новая власть священников и не жалует, но наш-то – хороший... Возьмите...
Димка осторожно взял в лапищу футляр. Они все равно будут у товарища Речника и он, Димка, расшибется в большую мохнатую лепешку, но отдаст письмо. Здесь живут хорошие люди, а за добро нужно платить добром.
– Моя отдать.
***
Скрипнула дверь.
– Првиет, – Флоранс, от которой аппетитно пахло сладким вином, прошуршала в темноте к кровати, на которой лежал Димка, забралась под одеяло и уснула.
Димка погладил ее по голове и опять задумался. Он тоже выпил вина, и сейчас оно бродило в организме, периодически бросаясь в голову, но, чтобы напоить яггая нужно что-то покрепче, чем вино... Виски, например. Димка с содроганием вспомнил, как господин Шарль решил пробудить свои пророческие способности, чтобы определить виновных в подготовке переворота.
Переворот... Революция... Все началось с поджога складов с зерном. Нет, неправильно. Вся соль – в неурожае. Если бы не призрак приближающегося голода, волнения были бы не такими сильными и, скорее всего, не переросли бы в революцию. Значит, люди Хозяина, то есть, как теперь уже понятно, сеньора Хорхе, воспользовались удачным моментом. Или нет?
Не складывалось до сих пор впечатления, что сеньор Хорхе-Хозяин может отдать что-то на откуп случайности. Получается, что неурожай организован? Как? Как можно это сделать?
Хрюны? Они могут влиять на погоду. Но, вроде бы, в небольшом радиусе. Чтобы изменить погоду во всей стране нужно очень много хрюнов. А это, как точно помнил Димка, раса редкая. Да и, если вспомнить сегодняшние слова папы Жака, погода в этом году стояла вполне хорошая для хорошего урожая. Откуда тогда неурожай?
Как агенты Той страны, сиречь, мышаны, могли его устроить? Какой-то простой способ, очень простой...
Скрипнула дверь.
– Првиет, – Флоранс, от которой аппетитно пахло сладким вином, прошуршала в темноте к кровати, на которой лежал Димка, забралась под одеяло и уснула.
Димка погладил ее по голове и продолжил размышлять. Но тут свое начало брать вино. Перед внутренним взглядом прошел господин Шарль, о чем-то напоминающий, Димке показалось, что сейчас он поймет, как был устроен голод, но тут он окончательно уснул.
***
Утро. Димка открыл глаза. Сон слетел мгновенно, как и полагается яггаю. Но вставать Димка не спешил. Он слишком хорошо помнил, что яггаи похмелье переносят плохо, и не хотел делать резких движений.
Нет, кажется, в этот раз все в порядке. Димка улыбнулся, погладил по волосам прижавшуюся слева Флоранс, потянулся, повернулся направо, чмокнул Флоранс в торчащее из-под одеяла плечико...
Стоп.
Если это – Флоранс, тогда кто сопит за спиной?
