Раньше Димка о таких в этом мире не слышал, и не видел. Возможно, просто прошло мимо, а возможно это привет от сеньора Хорхе. Внедрение технологий иного мира.
Все? Нет. Один остался сидеть на упавшем дереве, вдалеке от костра, в тени. Все же выставили часового. Его и нужно брать...
Димка шелохнулся и опустился обратно. В руках у часового появился кинжал. Появился и замелькал.
Прямой хват, обратный... Клинок вверх, клинок вниз... Выпад... Замах... Тычок...
Нет, тут так просто дело не решишь. Эти ребята – не лопухи, профессиональные диверсанты, а он, Димка, при всем своем яггайском великолепии – обычный парень, искусству снятии часовых не обученный. Это только в фильмах все просто: подкрался, зажал рот и все, враг скручен тепленьким. В жизни вот этот кинжал может прилететь тебе в брюхо, если что-то сделаешь не так. Наверняка их учили, как защищаться в случае нападения. А ему, Димке, рукопашный бой до сих пор как-то не был необходим...
Без сноровки, как известно, и блоху не убьешь. А тут не убить, взять живым надо.
Димка медленно отполз назад и двинулся обратно. Нужно посоветоваться с господином Шарлем.
***
– Часового нужно убрать, – сразу же подверг Димкин план критике господин Шарль, – Проще взять одного из спящих. Пока они проснутся, пока выберутся из мешков...
Они лежали в траве так, чтобы видеть поляну. В просвет между деревьев был четко виден часовой. Метрах в тридцати-тридцати пяти. Господин Шарль смотрел в подзорную трубу, у Димки был яггайский бинокль.
– Взгляните-ка...
Часовой, мерно крутивший кинжал, на одном, особо заковыристом движении, все-таки порезал палец. Лизнул подушечку. Царапина...
– Как-то странно он себя ведет, не находите?
Димка вгляделся.
Часовой сидел на бревне и рассматривал свою руку. Не порез, а именно руку, всю, от кисти до плеча. Лениво, от нечего делать, как человек читает статью в клочке газеты, просто от скуки. Но зачем рассматривать руку? Он что, только сейчас понял, во что одет? Или...
Или одежда для него непривычна?
Ну да, вот часовой рассматривает манжеты камзола, покачивает головой, как будто удивляется чему-то, трогает ткань на рукаве...
Димка не поверил своим глазам. И своим мозгам, которые сделали вывод из увиденного.
Невозможно?
Часовой рассматривает не манжет. Он смотрит на свою собственную кисть. Поворачивает ее, проводит пальцем по коже. Можно подумать, он знакомится с собственным телом...
Он не рукав трогает. Ощупывает собственные бицепсы, опять-таки, как будто они ему не знакомы...
Невозможно? Вспомни себя, Дмитрий, когда ты только оказался здесь.
Это не одежда непривычная. Непривычно все тело. Тело, которое часовой НОСИТ, так, как Димка носит тело яггая.
Часовой – такой же превращенный, как и Димка. Он тоже пришлец. Только ему повезло больше.
Может, это – сеньор Хорхе и есть? Вроде бы и привык давно к новому телу, но сейчас, ночью, нахлынули воспоминания о старом мире, вот и рассматривает себя, удивляясь мысленно тому удивительному превращению...
Стоп.
Сеньор Хорхе – фаворит короля. Важная шишка, которую никто не отпустит рисковать жизнью в другой стране. Значит, этот гвардеец – второй пришлец.
Второй?
Какова вероятность того, что он один такой? Будь их с Хорхе двое, этого парня точно также не отпустили бы никуда. Значит...
Значит, раз им так просто рискуют, он – не единственный. С большой долей вероятности, оставшиеся трое – такие же превращенные, такие же прибывшие сюда из другого мира.
С большой долей вероятности, ВСЯ Тайная гвардия, о которой никто не знает, откуда берутся ее солдаты, где они обучаются – такие же пришельцы из другого мира. Вспомним рассказ морпеха: для гвардейцев пулемет нечто скучно и надоевшее. Устаревшее.
В этот мир, мир Свет, который для Димки не стал родным, но был дружественным, вломилась целая толпа людей, которые посчитали себя вправе ломать здешний уклад и гнуть его так, как это захочется им, не считаясь ни с жертвами ни с кровью.
Уж извините, парни, если местные жители захотят отправить вас обратно, туда, откуда вы выползли.
Можно, конечно, придумать, что эти парни – не люди, а какие-нибудь склизкие осьминоги, превратившиеся в хумансов, но Димке эта мысль не показалась правильной. Осьминог вел бы себя как-то иначе, а часовой вел себя именно так, как и обычный человек. Да и его умение обращаться с кинжалом – явно не осьминожье...
Нет, это люди. Может быть, не хумансы, эльфы, гномы, тролли... Но люди. А превращенные они по одной простой причине – Димка после превращения стал понимать местный язык. Пусть плохо, пусть как яггай, но стал. Вот и эти проще превратиться: сразу и язык выучишь и необычной внешностью внимание не привлечешь...
– Господин Хыгр...
– Да?
– О чем вы так глубоко задумались?
– Моя думать эта человек такая как моя. И его друг такая же.
Господин Шарль задумался. Даже ему не сразу удалось переварить то, что сказал Димка:
– Кажется, я понимаю, о чем вы... Вы думаете, что сеньор Хорхе – не единственный такой. Что эти ребята – тоже из другого мира...
– Да.
– Понимаю...
Планы господина Шарля рушились. Хотя, нет: они просто подвергались корректировке.
Димка в это время успел поймать за хвост одну мысль.
Если эти парни – превращенные, и явно по собственной доброй воле... По собственной воле, но точно так же, как был превращен он, Димка...
Не торчат ли за происходящим в Этой стране уши Владимира Мартовича?
Глава 19
План господина Шарля был прост и понятен: убить часового, прикончить двоих в мешках, а третьего скрутить и допросить.
Очень добрый план.
От этой людоедской целесообразности Димку слегка тряхнуло, но, с другой стороны, не человеку, совсем недавно расстрелявшему из пулемета отряд морских пехотинцев, вспоминать о гуманности.
И, тем не менее, задачу по устранению часового господин Шарль оставил себе. Видимо, хотя он этого и не озвучил, бывший начальник особого королевского сыска понимал, что стрелять в горячке боя – одно, а хладнокровно зарезать человека, который пока что не сделал тебе ничего плохого – совсем другое. Господин Шарль не хотел, чтобы у Димки в последний момент дрогнула рука.
В итоге господин Шарль удавом уполз в темноту, а сжавшийся как пружина, Димка выжидал момента
