– Почему ты пришел к нам?
Генерал Лоран все же не мог поверить, в то, что их трудности разрешатся так просто: пришел профессиональный убийца и предлагает им свою помощь.
– Я хочу, – взгляд Джона-убийцы был холоден и спокоен, – чтобы мой остров наконец-то обрел независимость. Когда вы придете к власти, вы дадите Острову черных эльфов свободу.
Всего-то? Сейчас генерал Лоран был готов отдать не то что какой-то остров – полстраны за то, чтобы победить революцию.
– Согласен.
Они пожали друг другу руки.
– А ты не боишься, что потом я тебя обману?
– Нет, – Джон улыбнулся одним уголком рта, – не боюсь.
Улыбка, и без того еле заметная, пропала вовсе:
– Никто не обманывает профессиональных убийц. Они всегда могут взыскать по счету.
В горле генерала слегка пересохло. Он потянулся к бокалу.
– Кстати, – Джон встал, – по обычаям нашего Острова за заключенную сделку нужно выпить вина. Я привез с собой бочонок.
– Да ты не сомневался, что мы согласимся...
Джон, тронувшийся было к выходу, оглянулся:
– Я всегда сначала узнаю, нужны ли мои услуги, а потом предлагаю их.
– Жан... Я понимаю, что ты – убийца, но если ты вдруг решишь обмануть нас...
– Мне это невыгодно. Так что завтра, – Джон взглянул на карманные часы, – сегодня к вечеру вы не сможете сказать, что я не выполняю свои обещания.
Он вышел.
Заговорщики переглянулись:
– Что скажете?
– Если бы он хотел, чтобы мы что-то сделали... Можно было бы посчитать его провокатором. Если бы он работал на Речника, то нас просто бы арестовали.
– Может быть, он пришел нас убить?
– Один? Двадцать военных? Как?
– Я бы смог, – спокойно заявил появившийся в дверях Джон. Под мышкой он держал небольшой бочонок.
Бывшие гвардейцы загудели.
– Смог бы, – спокойно повторил Джон, – но шансы на успех были бы один к трем в вашу пользу. Так что давайте просто выпьем вина.
Загрохотали сдвигаемые бокалы. Джон извлек пробку, аппетитно пахнувшая темно-красная струя полилась из бочонка.
– За нашу победу! – поднял бокал генерал Лоран, – За будущую свободу вашего острова!
– За Остров! – поднял свой бокал Джон и лихим залпом осушил его.
***
Через некоторое время Джон выходил из трактира «Старая подошва». Спокойный, как всегда после успешно завершенного дела.
«Забыто... – думал он, – безвозвратно забыто в Этой стране благородное искусство отравления. Пить чужое вино из чужого бочонка? Из бокалов, которые, хоть и ненадолго, выпускались из вида... Они бы даже не заметили, если бы я не пил с ними... Кстати, нужно на всякий случай выпить еще порцию противоядия...»
Да, он мог бы перебить всех в трактире. Но зачем, если шансы на победу и правда были один к трем? Яд – надежнее и проще.
Через несколько дней в столице сойдутся в схватке революционеры. Бывшие товарищи, а ныне – смертельные враги.
Не нужно, чтобы при этом под ногами путались монархисты, которые своим – Джон поморщился – непрофессионализмом могу испортить любую интригу.
Чарльзу понравится, что, по крайней мере, один противник устранен.
А вот новость про дона Мильера ему не понравится...
Совсем не понравится...
***
Что может быть лучше прогулки на свежем воздухе? Ну, разве что посидеть в прокуренной комнате с человеком, который горит тем же энтузиазмом, что и ты, над общим проектом.
К утру... Ну как, «к утру»... К концу утра проект штампа, работающего от колеса, приводимого в действие силами заключенных, был вчерне готов. Количество кузнецов от необязательных трех, увеличилось до обязательных пяти.
Мастер, который не обладал особенностями яггаев, зевал просто раздирающе, широко раскрывая усеянный мелкими острыми зубами рот, да и у Димки уже горчило во рту от табачного дыма. Флоранс он уже давно отнес в комнатушку, которую присмотрел как раз для подобных случаев, если придется ночевать, а до гостиницы ехать будет лень.
А столица, конечно, изменилась после революции. Как-то все серо, сумрачно, тускло... Хотя, может, все дело в том, что до революции он был здесь летом, а сейчас – уже зима. И пусть по здешнему климату зима больше похожа на дождливый октябрь – это сейчас дождь кончился, хотя низкие серые тучи еще блуждали – все равно настроения погода не добавляла.
Прохожих на улицах гораздо меньше, а те, что есть – стараются передвигаться чуть ли не бегом. Мало карет, те, что есть – украшены скрещенными молотами партии «Свет сердца» и принадлежат, скорее всего, каким-то госструктурам.
Нет дворян и военных, чьи яркие мундиры и камзолы вносили хоть какое-то разнообразие в расцветку одежды прохожих. Вместо них – солдаты Изумрудной армии, в черной одежде и зеленых повязках.
Зеленого цвета вообще много. Можно подумать, что к власти пришли ирландцы или в городе – бесконечный день Святого Патрика. Перекрашены некоторые дома, висят зеленые флаги, зеленые банты и ленты на шляпах, зеленые повязки...
У патрульных на улицах.
Навстречу Димке шли два гнома с зелеными повязками и буквами, чьего произношения Димка не помнил, зато точно помнил, что они означают «Революционная полиция». А рядом на стене висит выцветший плакат «Разыскивается» в котором несложно угадать зверскую яггайскую физиономию бывшего начальника сразу двух особых сысков – королевского и революционного.
– Ух ты, яггай! – один из гномов схватил второго за рукав, – А я думал...
Гномы синхронно посмотрели на Димку. Перевели взгляд на плакат. Опять на Димку. На плакат.
– Слышь, яггай... Ты это... арестован.
На Димку ставились два дрожащих ружейных ствола.
Неожиданно ему стало смешно. В кармане лежит мандат о том, что он – амнистирован и на службе у новой власти. Если бы не было мандата – в кобурах два револьвера. Да угрожать яггаю огнестрельным оружием, все равно что вампиру – связкой лука.
Димке просто стало интересно, как же эти лихие парни – каждый ростом ему по пояс – собираются его арестовывать.
– Яггай, ты – арестован.
– Да, – сказал Димка, и прислонился плечом к стене.
Гномы помялись. Один приблизился к Димке и толкнул стволом в бок:
– Ты должен идти с нами.
