«Коренная москвичка, спортсменка и хохотушка» родилась 27 февраля 1957 г. в поселке городского типа под Тамбовом. Ее родители закончили ФЗУ, переехали в Москву и работали на заводе. До 14 лет девочка жила с ними в коммуналке, а потом отцу удалось получить отдельную квартиру в Текстильщиках, рабочем районе, населенном так называемыми москвичами в первом поколении. Родной двор она обожала – в нем были все свои: «Если бы там кто-нибудь обидел ребенка, его бы просто убили. Но двор был обыденным. И мы были бедные, никуда не ездили, кроме как в деревню к бабушке на лето. Естественно, мне хотелось бурной и цветной жизни».
В детстве Таня была очень тщеславной. Записавшись без проблем в секцию спортивной гимнастики, она тут же ее бросила и отправилась в школу художественной гимнастики, где за поступление надо было бороться. Успешно пройдя три отборочных тура, она успокоилась и приступила к занятиям. О сцене девочка мечтала еще в школе, участвуя в самодеятельных спектаклях. Получив аттестат, она подала заявления сразу во все актерские учебные заведения столицы: в Щепкинское, Щукинское, МХАТ, ГИТИС и ВГИК. В четырех из пяти ее «срезали» на первом же туре, а вот в пятом – ГИТИСе – приняли, правда, с пятой попытки.
Родители слабо разбирались в том, «какой институт на кого учит», и хотели немногого: чтобы их Таня получила высшее образование – и все. Когда она поступила в театральный, отец сказал: «Ты, дочка, такая умная, что тебя всюду взяли бы». А мама так просто гордилась ею: «Я ведь в детстве считалась некрасивым ребенком, и вдруг на зависть всей родне и соседям гадкий утенок выбился в артистки!»
Оказавшись в престижнейшем учебном заведении, Татьяна почувствовала себя самым счастливым человеком: «У нас была преподавательница, которая говорила: “Вы не понимаете, что сейчас вы самые счастливые люди на свете”. А я не понимала, зачем она это говорит – я и так знала, что самая счастливая на свете. Даже поступая в институт, я хотела не столько быть актрисой, сколько студенткой театрального института. Перед поступлением в театральный институт я и театра-то живого не видела! Кино, телевизор – вот и все. Но у меня была абсолютно несокрушимая энергия невежды. Мне казалось, что хороших артистов у нас никогда не было. И на этом непаханом поле я непременно найду себя. Но потом я поступила в ГИТИС и начала посещать театры, и… была просто поражена числом талантливейших актеров».
Свободное время студенты проводили весело: ходили по ресторанам, очень шумно там сидели. По ночам ездили по гостям, пили вино, заводили романы… одним словом, вели себя «якобы богемно». На самом деле никто из них не знал, что такое настоящая богема, и «мы вели себя так, как, нам казалось, должна вести себя богема». При этом Догилева сильно страдала от своей заниженной самооценки. Она с детства привыкла считать себя не очень красивой, не очень кому нужной. С этим комплексом она и училась: «Во-первых, в меня долго никто не влюблялся, потому что меня не считали хорошенькой. Хотя на первом курсе разыгрался бурный роман с Юрой Стояновым. Это сейчас он такой толстый и смешной, а тогда у нас на курсе был героем. Но когда поняла, что этот роман мешает учебе, я безжалостно оборвала его. Резала по живому, прямо так и объявила: “Мы должны расстаться, потому что это мешает учебе”. Это была моя первая жертва искусству. Юра месяца два ходил грустный и еще через два месяца женился. У него оказалась очаровательная жена, вскоре родился чудесный ребенок».
Однако в 1978 г. при распределении из ГИТИСа Татьяна все же собралась замуж, отчего вынуждена была отказаться от работы в ленинградском БДТ, куда ранее мечтала попасть. Пришлось устроиться в Московский театр им. Ленинского комсомола, куда ее пригласил Марк Захаров. Именно он первым увидел в Догилевой темперамент яркой характерной актрисы. В спектакле «Ленкома» «Жестокие игры» она сыграла роль озорной и строптивой Нельки, а ее партнером по сцене был Александр Абдулов.
Первый раз она вышла замуж в 22 года: «Это, конечно, был полный бред. Я впервые снималась в кино, да к тому же ранней весной на юге. Все вокруг – море, весна, пальмы, – все страшно влияло. Моя романтическая душа расцвела. И я решила, что нашла свою вторую половину. Но кончилась весна, и я стала сомневаться, что это именно та половина. А через три месяца поняла, что обязательно удавлюсь, если буду дальше с ним жить. Он симпатичный человек, я к нему не имею никаких претензий. Потом несколько раз случайно встречались, и мне было даже приятно его видеть…»
Второй раз Догилева вышла замуж уже лет в тридцать. С будущим мужем она тоже познакомилась на съемках – Мишин был автором сценария фильма «Вольный ветер», в котором она снималась. Кстати, им долго приходилось доказывать народу, что Татьяна замужем за Михаилом Мишиным, а вовсе не за Григорием Гориным. Путаница произошла случайно: «они оба писатели, оба евреи, оба с бородой – этого оказалось достаточно… Вообще-то я сначала с Гориным познакомилась, а потом уже с Мишиным. Но Горина всегда спрашивали: “Как Танечка, как ребенок?” Он, уже не сопротивляясь, послушно отвечал: “Спасибо, все хорошо”».
Михаил Мишин родился 2 апреля 1947 г. в Ташкенте. С тех пор много воды утекло, и он давно обосновался в Москве, имеет негустую темную бороду, вежливую ухмылку, отремонтированную квартиру в центре, маленькую дочку и жену-артистку, известную и популярную. Если бы и его популярность не была столь велика, то его вполне можно было бы принять за ученого, регулярно не получающего зарплату.
Свою карьеру писателя-сатирика Мишин начинал, работая инженером по окончании Ленинградского электротехнического института. Это была «эпоха узкого круга», представлявшая собой полуподпольные вечера, полузакрытые просмотры, полузапретные книги. В этом смысле профессия сатирика давала большие возможности: «После каждого выступления в каком-нибудь очередном НИИ подходили устроители и подмигивали: “Ну, а теперь, когда все ушли, посидим узким кругом, почитайте настоящее, то, что не для всех”. И они шли в какую-то лабораторию, где все пили, а он и пил и читал. Потом и этот круг расползался, и оставались уже только два-три самых крепких любителя сатиры и выпивки, и они говорили: “Ну, эти, наконец, ушли, сейчас давай самое крутое, для самого узкого…” И они запирались уже в каком-то чулане, где они пили, а он и пил и читал. А назавтра жена утверждала, что ночью он спал в туалете и хохотал во сне. Это был уже по-настоящему узкий круг…»
Жена и друзья считают его тонким и нежным человеком, а еще очень талантливым. Он здорово владеет английским и испанским, и за что бы ни брался, все получается. Сейчас он плотно занимается переводами. Попробовал в шутку – и вдруг так удачно. Практически перестал писать монологи, хотя его очень просят и Петросян, и Новикова. «Жалко, конечно, что он делает только то, что ему нравится. Но я ни на чем никогда не настаиваю», – откровенничала Догилева в одном из интервью.
Кстати, сам писатель практически никогда с журналистами не встречается. Он не ведет нравоучительных бесед со слушателями и зрителями, не рассказывает по телевизору старых анекдотов, не появляется, разряженный и веселый, на различных презентациях и не отвечает искрометно на вопрос: «Трудно ли быть мужем известной артистки?» или: «Что вы думаете о переменах в правительстве?» Мишин не стал ни модным телеведущим, ни автором постоянной юмористической колонки в популярной газете. Сотрудничает только с «Московскими новостями», где его любят и ждут от него эпистолярных откровений на любую тему. Там явно не хватает его мрачных интонаций и многозначительных многоточий, похожих на «ироничные вздохи гуляющего по зоопарку».
Один из друзей Михаила вспоминал, как однажды Константин Райкин читал в театре его пьесу «Лица»: «Актеры смеялись. Папа Кости сидел в сторонке с отрешенным лицом и только в самых гомерических местах тихо шептал: «Смешно». Мишин был мрачен… Много лет спустя я понял, что это – нормальное выражение его лица».
Со стороны он может показаться человеком капризным и постоянно всем недовольным. Но Татьяна, соглашаясь с тем, что «характер у него сложный», все же считает, что «человек он глубоко порядочный, верный, интеллигентный… Раз я продолжаю с ним жить, ясно же, что положительных качеств у него намного больше, чем отрицательных. А когда я указываю Мише на его недостатки, он отвечает: “Неужели себя ты считаешь ангелом?” Приходится соглашаться: я – не ангел».
На Татьяну Михаил обратил внимание в 1982 г.: «Как-то известный ленинградский режиссер Ян Фрид предложил мне сделать фильм на замечательную музыку Дунаевского – оперетту “Вольный ветер”. Стали искать исполнительницу на роль Пепиты. Смотрели хорошеньких девочек, музыкальных. Но все это было абсолютно не то. Однажды я днем включил телевизор, по которому показывали спектакль “Гренада”, где совершенно неизвестная мне артистка играла сразу семь ролей. Я просто не мог оторваться. Пришел на “Ленфильм” и говорю: “Есть замечательная девушка, именно то, что надо”».
Мишин тогда был женат, имел десятилетнего сына, и ему приходилось скрывать от семьи свои отношения с актрисой. Татьяна вспоминала, что Михаил покорил ее сразу: «Мне казалось, ах, как же
