Лиззи уже была готова к отъезду. Еще разок глянула в зеркало, надела пилотскую куртку из овчины, подаренную отцом, облизнула губы, чтобы придать им блеск, и вошла в спальню матери:
— Ой, мам, ты выглядишь сногсшибательно!
Кэйт одернула свое новое облегающее платье из темно-красной шерсти и улыбнулась:
— Спасибо, дорогая! — Бросила взгляд в зеркало: она и в самом Деле хороша. Вымытые в кокосовом шампуне волосы поблескивали.
В ушах — золотые сережки в форме колец, на лицо искусно нанесен макияж.
— А теперь скажи, когда ты собираешься вернуться от Джоани?
— Примерно к ленчу. Да ты не волнуйся, радуйся жизни!
— Это я и намерена делать, — ответила Кэйт, глядя в глаза дочери. — Лиз, ты выглядишь великолепно! Ну-ка, покажи, как ты оделась?
— Ой, я просто напялила свой чёрный костюм. Ведь вечеринка не где-нибудь, а в доме у Джоани! — И Лиззи слегка надула подкрашенные губки. Кэйт засмеялась: семейку Джоани Лиз окрестила «занудами».
— Надеюсь, ты славно повеселишься.
— Я-то конечно! Не знаю, как ты. — Лиззи критическим взором оглядела мать. — Зачем ты намазала губы коралловой помадой? Ты ведь не яркая! Возьми лучше красную, она и к платью больше идет.
— О’кей, всезнайка! — Кэйт принялась стирать с губ коралловую помаду.
— А что собирается делать папа?
Кэйт пожала плечами:
— Не имею понятия. Бабушка отправится к Дорис. А папа, я думаю, тоже не останется дома.
— А ты разве у него не спросила?
Кэйт даже перестала красить губы, так удивил ее этот вопрос.
— А с какой стати я должна спрашивать? — Их глаза встретились в зеркале. — Мы ведь разведены, и теперь у каждого своя жизнь.
На лицо Лиззи набежала тень.
— Мне бы хотелось, чтобы у вас как-то сладилось…
Кэйт повернулась к дочери, ласково коснулась руками ее лица.
— И я, Лиззи, когда-то желала того же, но у твоего отца совсем другие взгляды на жизнь. — Кэйт запиналась, подбирая слова: ей не хотелось говорить плохо о Дэне, но это было почти невозможно после всего, что он сделал. — Твой отец живет так, как хочет. И я тоже имею на это право.
Лиззи пристально смотрела на мать, и Кэйт видела, что та ее не понимает.
— Пожалуй, мам, я поеду, а то опоздаю.
— Подожди секундочку, я подброшу тебя к Джоани.
— Да нет, не нужно: я вызвала такси. Ты езжай на свою вечеринку и хоть разок постарайся забыть обо мне! Я ведь уже взрослая!
— Что ж, тогда — счастливого Нового года! — Кэйт поцеловала Лиззи.
— Счастливого Нового года, мам!
Внизу засигналило такси, и Лиззи пулей выскочила из комнаты. Несколько секунд Кэйт с каким-то безотчетным чувством печали смотрела ей вслед, потом взяла сумочку и медленно вышла из комнаты.
— До чего же ты хороша, Кэйти! — воскликнула Эвелин, тоже принарядившаяся по случаю Нового года. Ярко-зеленый кримпленовый костюм прекрасно сочетался с темно-зеленой шляпкой, отороченными мехом полусапожками и большой коричневой сумкой.
— Ты меня не подбросишь к Дорис?
— Конечно подброшу. А что, там будет много народу?
— Думаю, человек двадцать. Впервые мы празднуем Новый год по отдельности: Лиззи, ты и я.
— Да, но Лиззи уже взрослая, нравится это нам с тобой или нет.
— А вы где собираетесь?
— У одного из наших сотрудников. — Кэйт терпеть не могла лжи, но пока не была готова хоть словом обмолвиться о Патрике.
— А Дэн где?
— В гостиной, пойди попрощайся с ним, а я надену пальто.
Дэн сидел на диване и смотрел телевизор, когда Кэйт вошла в гостиную. К немалому ее удовольствию, Дэн даже присвистнул при ее появлении.
— Ты выглядишь просто великолепно, Кэйт. Право же! — В голосе его звучала неподдельная искренность.
— Спасибо, Дэн. А Лиззи ты видел?
— Да. — Знакомым ей жестом он запустил пальцы в свои густые волосы. — А почему ты не хочешь, чтобы я сопровождал тебя, а, Кэйт? — спросил он тихо. — Для старушки полицейской ты выглядишь слишком шикарно!
— А ты что, никуда не пойдешь? — Брови ее удивленно поползли вверх.
— Пожалуй, нет. Я думал, мы вместе пойдем. Ты ведь раньше никогда не уходила из дому на Новый год. — В голосе его зазвучали нотки обиды.
— А теперь ухожу, — ответила Кэйт и улыбнулась, услыхав на лестнице шаги матери. — Счастливого Нового года!
— Счастливого Нового года, Кэйт!
Глядя, как она выходит из комнаты, он с трудом поборол желание вернуть ее, пусть даже силой. Кэйт теперь была главой семьи, и Дэн окончательно растерялся, не зная, что делать. В прошлые годы она обычно приходила к нему. Не будь он Дэнни Барроуз, если на этот раз тут не замешан мужчина, и оделась Кэйт не как для вечеринки, а как для свидания. Надо разузнать, что за тип.
Как только хлопнула парадная дверь, Дэн подошел к окну и смотрел, пока машина Кэйт не скрылась из виду. Тогда он прошел в прихожую к телефону и набрал нужный номер. После нескольких гудков ему ответил женский голос.
У Дэна был девиз: на всякий случай имей запасной вариант.
В машине Эвелин продолжила начатый разговор:
— Ты и вправду прекрасно выглядишь! Уже давно не видела тебя такой. Можно подумать, что у тебя появился мужчина!
— Не говори глупостей, мам. Появись у меня мужчина, ты узнала бы первая.
— Но, возможно, мужчина и сам не догадывается об этом?
— Да о чем, черт побери, ты говоришь?
— Ни о чем, решительно ни о чем. — Эвелин многозначительно улыбнулась. — Останови машину, Кэйт!
Кэйт затормозила у края тротуара и выключила зажигание.
— Счастливого Нового года, мам!
— Счастливого Нового года, дорогая! Если вдруг ты вздумаешь провести эту ночь с другом, выпьешь бокальчик-другой вина и не сможешь вести машину… ну, ты понимаешь… о Лиззи можешь не волноваться. Я скоро буду дома.
Эвелин вылезла из машины и пошла к дому Дорис твердой походкой, прямая и стройная.
Кэйт завела машину и про себя улыбнулась: до чего проницательна мать!
Весь остаток пути до окраины Грэнтли Кэйт ехала, радуясь близкому свиданию с Келли.
Джордж оделся очень тепло. На уже начинавшую лысеть голову натянул шапку. Он вечно заботился о своем здоровье и, хотя не был так болен, как изображал это перед Илэйн, из-за непогоды ощущал некоторое недомогание. Поэтому, едва сев за руль, включил обогреватель, а чтобы его жужжание не раздражало, врубил радио.
Передавали Концерт для флейты Моцарта, и Джордж расслабился: вот теперь совсем другое дело. Он выехал из Грэнтли и двинулся по дороге, что вела к деревушке Вудхэм. Он часто начинал прогулку с этого места: там, если немного проехать, была своего рода стоянка — узкая полоса, забитая машинами, в которых
