таких, мистер полицейский! Не из таких!
— Да он настоящий злодей! — произнесла Илэйн тихим, с хрипотцой голосом. — Бедные, бедные девушки! Теперь ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности!
Хэммингс сочувственно кивнул, а сам подумал: «Ну уж тебе-то бояться нечего. Надо быть полным идиотом, чтобы на тебя польститься».
Уиллис встал, протянул Джорджу руку, и тот с чувством ее пожал.
— Спасибо за помощь, сэр.
— Не за что. Заходите. В любое время.
Хэммингс кивнул, и Илэйн, с трудом оторвавшись от стула, проводила их до дверей.
— Спасибо за чай, мадам.
— Пожалуйста. До свидания.
Илэйн закрыла за полицейскими дверь и прислонилась к косяку. Сердце бешено колотилось. Что с ней? Откуда эта тревога?
Джордж вышел в прихожую.
— Что с тобой, дорогая? Ты сама на себя не похожа.
— Да нет, ничего. Просто вспомнила ту историю. Ты понимаешь… — Голос ее дрогнул.
Он обвил рукой ее талию.
— Ладно-ладно, Илэйн, стоит ли волноваться из-за дурацкого недоразумения! Да и когда это было! Я с тех пор выплатил все долги и чист перед обществом!
Он повел Илэйн в гостиную, усадил в кресло.
— Не тревожься, дорогая! Неужели из-за машины темного цвета типа «фургон» меня можно подозревать в убийстве, а?
Она покачала головой:
— Разумеется, нет, Джордж. Извини.
— Что ж, Илэйн, похоже, тебя снова преследуют призраки. Они и раньше стояли между нами!
Голос Джорджа звучал очень мягко.
Илэйн отвела глаза. Впервые за много лет Джордж заговорил о том, что случилось давным-давно. Да, все это время между ними стояли призраки прошлого! Илэйн ни на минуту не забывала об этой истории. Засыпала и просыпалась с мыслью о ней, видела ее во сне.
— Я так виноват, Илэйн, так виноват! Но прошлого не вернуть, хоть расшибись!
На лице Илэйн появилось смущение, и Джордж с трудом сдержал очередной приступ смеха.
— Я понимаю, Джордж. Но когда я увидела их на пороге, как тогда…
— Да-да, дорогая, я знаю. Ты не смогла простить мне случившееся, и я не виню тебя в этом! — Превозмогая отвращение, Джордж взял ее пухлую руку в свою. — Я люблю тебя, Илэйн, и не переставал любить!
Она отняла руку, словно для того, чтобы почесать глаза, хотя на самом деле ей просто было неприятно его прикосновение.
— Я старая дура, Джордж! Пойду приготовлю нам еще по чашечке чая.
Джордж отодвинулся, чтобы дать ей возможность подняться с кресла, и когда она склонилась над кофейным столиком, чтобы собрать на поднос пустые чашки с блюдцами и унести на кухню, под платьем обозначились ее телеса. Видно, после Рождества она совсем перестала соблюдать диету.
Проводив Илэйн взглядом, Джордж плюхнулся в свое кресло. Какие же они идиоты! Все до единого! Он ухмыльнулся. Нашли, с кем тягаться! Да он любую обезьяну перехитрит, как говаривала когда-то его мамаша. Всех обведет вокруг пальца! Начиная с этой толстой суки, что копошится сейчас на кухне!
Илэйн между тем, пока готовила чай, вспоминала, что в ту самую ночь, когда Мэнди Келли нашли убитой, Джордж, как обычно, отправился на прогулку! Она готова была запустить заварочным чайником в стенку. Не надо думать об этом. В новогоднюю ночь он был болен и не мог выйти из дому. У нее не иначе как паранойя. С ней творится что-то неладное. Скорее бы поехать в Испанию, забыть о муже и погулять на свободе в свое удовольствие! Она плеснула кипятку на пакетики с чаем и почувствовала, как наполняются слезами глаза.
Нет! При всех своих недостатках Джордж конечно же не убийца! Не Потрошитель!
Она должна в это верить!
Должна — и все тут!
Скорее бы пятница! По пятницам она встречалась с Хэктором Хендерсоном, и с каждым днем он становился ей все нужнее с его простотой, жизнерадостностью, а главное — добротой.
Направляясь по следующему адресу, Уиллис и Хэммингс обсуждали по дороге Илэйн и Джорджа.
— Мужчина мне кажется вполне нормальным. Но жена — настоящая психопатка! Вся трясется!
Уиллис пожал плечами:
— Может, это мы на нее так подействовали? Бывает. Увидят полицейского, и, того и гляди, кондрашка хватит. Вряд ли она когда-нибудь имела дело с нашим братом. Вот и затряслась.
— А он, ничего не скажешь, человек приятный, в высшей степени воспитанный, обходительный.
Хэммингс кивнул:
— Побольше бы таких, как он, чтобы хоть изредка нам уважение выказывали! Я тут на прошлой неделе только завернул за угол, смотрю — мальчишку поймали, что-то в магазине стащил. Так папаша его с кулаками на меня полез. Будто я виноват.
— Да, у нас полицию не очень-то жалуют.
— В том-то и дело, черт побери!
Эвелин сидела с Дэном на кухне у стойки бара и курила.
— Пора бы тебе, Дэн, куда-нибудь податься. Ты здесь уже больше двух недель. Кэйт по доброте душевной тебя терпит, но и она уже устала. — Эвелин глотнула кофе и взглянула на Дэна.
— Она что-нибудь говорила? Ну, насчет моего отъезда?
Эвелин вздохнула:
— Нет, просто я вижу, что она по горло сыта твоим обществом.
Дэн вынул из пачки Эвелин сигарету и закурил. Эвелин забрала у него пачку и сунула в карман фартука.
— Уверена, ты не настолько беден, чтобы не иметь собственных сигарет, а?
Дэн удивленно вскинул брови, прикидывая, стоит ли говорить Эвелин правду. Антея оплачивала все его счета, и жизнь их проходила в одних удовольствиях. Пожалуй, уже лет десять с лишним у Дэна не было никакой работы. А разговоры о всевозможных торговых сделках он вел для понту.
Только сейчас он осознал, что в свои сорок шесть лет не имеет никакой профессии, и испугался.
— Послушай, Дэн, ты же знаешь, что Кэйт не в состоянии тебя содержать. Так почему бы тебе снова не поработать страховым агентом? Мужчина ты видный, а для страхового агента это немаловажно. Любого сможешь обаять, особенно женщину!
Впервые в жизни Дэн не нашелся, что сказать, и опустил глаза. Ну как объяснить старухе, что он носит часы стоимостью в пять тысяч фунтов стерлингов? И самые дорогие костюмы? И все это на деньги Антеи, конечно. Что ему давно не приходится оплачивать счета и заботиться о хлебе насущном? Как ей растолковать, что Кэйт — его последний шанс, потому что при всех своих недостатках, существующих и воображаемых, она единственная знает ему настоящую цену!
Он глянул на свои часы «Роллекс», прикрыл глаза и с тяжелым вздохом заговорил наконец. Но слова не шли с языка — не так-то легко сказать правду.
— Послушайте, Эв, мне скоро пятьдесят, а я даже в младшие продавцы не гожусь. Ну, а если бы и годился, что из того? Десять; кусков в год, да? Ну, самое большее — пятнадцать! Да этого и на одежду не хватит…
Вместо сочувствия эти слова и жалостливый тон Дэна вызвали у Эвелин злость.
— Да ты послушай, что говоришь! — крикнула она в сердцах. — Здоровенный бугай жалуется, видите ли, на свою долю! Поменьше ублажал бы свой член, не очутился бы в таком положении!
