Дэн бы шокирован и уставился на нее.
— Да-да, повидала я таких, как ты, бездельников на своем веку предостаточно, в основном это были женщины. Знаешь, что тебе сейчас нужно? Как следует себя потрясти. Устроить свою жизнь, как говорит Лиззи. Заложи все свои драгоценности, сними жилье и найди работу! Это долг каждого человека — прежде всего перед самим собой. Я видела, как все эти годы сохла по тебе моя Кэйт, и только диву давалась! Умная, порядочная женщина, и вдруг влюбилась в такое ничтожество! Ведь пользы от тебя — как от козла молока. Богом клянусь, я вообще не могу понять, как ты мог столько времени вести подобный образ жизни!
Атмосфера в кухоньке накалилась. Дэн с трудом сдерживался, чтобы не врезать старухе по зубам! И не сделал он этого не из-за совести, а потому, что был трусом! Это хорошо знала Антея и вертела им, как хотела. Она решала, что ему надевать, что есть и пить, когда отправляться спать и когда заниматься с ней любовью. Короче, кто платит, тот и заказывает музыку, и Дэн не рыпался. За те годы, что он жил с Антеей, у него не было ни одного счастливого дня, потому что она вечно давила на него. Настоящий босс! Она приказывала, он подчинялся беспрекословно. Особенно это угнетало Дэна во время их путешествий. Она определяла, достаточно ли они повидали, чтобы отправляться в обратный путь. И не только это. Эвелин, конечно, права: надо становиться на собственные ноги и жить самостоятельно! Все, хватит! Никаких Антей!
— Да, Эв, вы совершенного правы, но я не уверен в том, что способен поступить так, как вы говорите!
Она достала пачку сигарет и протянула ему.
— Послушай, Кэйт осточертело смотреть, как ты валяешься на диване. Найди себе квартиру и попытайся вновь завоевать ее расположение. Устройся на службу, разберись в себе, в своей жизни, если хочешь, чтобы она вернулась к тебе. Это единственный путь!
— А как же мужчина, с которым она встречается?
— Какой еще мужчина? — Эвелин притворилась удивленной.
— Кончай, Эв! Будь я проклят, если у нее нет дружка!
— Если и есть, то вот он передо мной — единственный, которого я когда-либо знала!
«Прости меня, Господи, за эту ложь!» Эвелин была уверена, что у Кэйт есть мужчина. И слава Богу. Не важно, кто он. Дочь не хочет говорить — и ладно. Главное, что он есть!
— Первым делом найди жилье, а уж потом завоевывай Кэйт. В жизни иногда случаются самые невероятные вещи, и все как-то само собой улаживается. Я, можно сказать, век прожила и хорошо, это усвоила!
Дэн улыбнулся. Он знал, что Эвелин терпеть его не может, потому что видит насквозь, и платил ей той же монетой.
— Спасибо, Эв, за откровенность. Ваше мнение для меня много значит.
Эвелин взяла его за руку и тоже улыбнулась.
— Я просто хочу помочь тебе, сынок.
Да. Она готова сделать все, только бы он убрался из их дома. Чтобы не смотреть на него, она принялась сосредоточенно рассматривать свое обручальное кольцо.
Пока они вели беседу, Дэн говорил о чем угодно: о себе, о Кэйт, о таинственном мужчине — и ни словом не обмолвился о дочери!
И в этом он весь, этот чертов Дэнни Барроуз!
Лиззи и Джой лежали рядом совершенно голые. Лиззи запустила пальцы в свои длинные волосы, огляделась по сторонам и зевнула.
— Ну и логово! Не комната, а свалка!
Джой захохотал:
— А ты думала! Настоящий сквот.[21]
Стены были грубо размалеваны, будто, на них плескали краску. Со стен смотрели изображенные то тут, то там огромные глаза с воткнутыми в них кинжалами.
— Кто это так постарался, а, Джой?
— Да есть тут один типчик по фамилии Ниппер. Вообразил себя непризнанным поэтом и художником.
В нос ударил отвратительный запах несвежих простынь, и Лиззи поморщилась:
— Хорошо бы курнуть. Может, сообразишь, а?
— Сейчас.
Джой уселся, скрестив ноги, на постели и принялся сворачивать «джойнт». Лиззи лениво наблюдала за ним. Ей очень нравился Джой. Он так ее возбуждал! Он знал все стоящие места и всех стоящих людей. Целую неделю Лиззи не ходила на работу, попросив. Джоани позвонить в магазин и сказать, будто Кэйт больна. С утра до вечера они с Джоем ловили кайф на чьей-нибудь квартире или в машине. Дома Лиззи почти все время проводила у себя в комнате, объясняя матери, которую это тревожило, что человеку иногда надо побыть в одиночестве.
У матери в заднице шило, все ей надо знать: где и с кем Лиззи была, чем занималась… Бабушка тоже не лучше! Но все эти годы не очень-то приставала, потому что Лиззи считалась пай-девочкой: Ничего, скоро она всех их дошлет к чертям и будет жить в свое удовольствие! Уйдет к отцу, как только он снимет квартиру!
Они с папой так похожи! Оба любят веселье, любят прожигать жизнь. А мать вечно чего-то ждет, сама не знает чего, вместо того чтобы действовать! Глупо! Удача сама на голову не свалится.
Джой раскурил «джойнт», затянулся и дал курнуть Лиззи. Она тоже глубоко затянулась и не спешила выдохнуть дым.
— Вот как это делается! — произнесла она голосом Панча,[22] и Джой широко улыбнулся.
Лиззи — девушка что надо! Никогда у него такой не было! Она прямо-таки отчаянная! Глядя, как она приподнялась, чтобы стряхнуть пепел, Джой залюбовался ее телом и положил свою грубую, с грязными ногтями руку ей на грудь. Лиззи сбросила его руку. Сейчас ей хотелось лишь одного — вырубиться, а потом просто лежать и думать о приятном, как она лежала у себя дома, слушая Шинед О’Коннор или группу «Пинк Флойд».
Она передала «джойнт» Джою и легла на спину. Он затянулся, затем прижался губами к ее губам и выдохнул дым прямо ей в рот. Она, смеясь, ответила на его поцелуй. Вдруг из соседней комнаты донеслись звуки ансамбля «Ганс энд Роузис», от которых буквально задрожали стены.
— Ох ты, черт побери, Жеребец вернулся. Надо сматываться! Давай поднимайся!
Лиззи натянула на грудь грязную простыню и засмеялась:
— Что за спешка?
— Ты не знаешь нашего Жеребца. Такое натворит, что тебе и не снилось! Так что надо смываться отсюда!
— Ой, Джой, мать твою… Меня только-только разобрало, а ты собрался двигать куда-то!
Джой вздохнул и почесал свою грязную голову.
— Послушай-ка, может, пойдем раздобудем еще чего-нибудь курнуть, а?
— Ладно, только при условии, что вернемся сюда. Заметано?
— Заметано! Ну а теперь давай одевайся, пока эти рокеры сюда не ввалились! — Джой был не на шутку встревожен. Рокеры — ребята, в общем, неплохие, но мало ли что взбредет им в голову? К примеру, поразвлечься с Лиззи. Не важно, что она с Джоем. Такое тут бывало, и не раз!
Лиззи уже натянула джинсы и взялась за майку, когда дверь распахнулась и на пороге появился огромный детина с растрепанной светлой шевелюрой и длинной рыжей бородой. Из грязных джинсов прямо-таки вываливалось его накачанное пивом брюхо. На потемневшей от пота рубашке красовался череп.
— Привет, Джой! А это еще кто? — спросил он басом, и что-то в его тоне Лиззи не понравилось.
— Это Лиззи… Лиззи Барроуз. Лиззи, это Джоджо Дауни. Хозяин квартиры.
Лиззи уловила нотки страха в голосе Джоя.
— Привет, — произнесла она тихо.
