Сощурив свои свиные глазки, Джоджо некоторое время хмуро разглядывал Джоя и его подружку и наконец улыбнулся своим беззубым ртом, от чего стал еще отвратительнее.
— Пошли со мной! Выпьете с нами! — Музыка, грохотала вовсю, Лиззи сунула ноги в туфли и последовала за Джоем и Джоджо в соседнюю комнату, где было человек пятнадцать — преимущественно мужчины и всего две девушки. Обе крашеные брюнетки, в одинаковых «боевых доспехах»: стандартной мини-юбке из черной кожи, черном ликриловом топе и совершенно потрясном коротком жакете из хлопчатки. На веках густые черные тени, на губах — ярко-красная рокерская помада. Девицы улыбнулись Лиззи, она тоже им улыбнулась. Слава Богу, она хоть успела одеться.
— Присаживайся, крошка, выпей с нами! — сказал Джоджо и знаком велел девицам потесниться. Лиззи села между ними на продавленную кушетку, а Джой устроился на полу с остальными. Мужчина лет сорока снял свою кожаную куртку с заклепками, положил на колени и взял у Джоя из руки его «джойнт».
Лиззи отпила немного сидра из стакана, поглядела, как мужчина что-то жжет в маленьком тигле, и все поняла. Поставив тигель на куртку, мужчина взял валявшийся на полу шприц и, вбирая в него пузырившуюся жидкость, подмигнул Лиззи, наблюдавшей за ним.
Какой-то толстяк потребовал, чтобы музыку приглушили — он никак не мог уснуть. Джой между тем растерянно озирался по сторонам, и, заметив это, Лиззи похолодела. Хоть бы выбраться поскорее отсюда! И никогда больше не возвращаться!
Но Джой как будто опять успокоился. Девицы болтали о своих детях. Вдруг в комнату вошла девочка лет двух. Насквозь промокший подгузник свисал между ног. Одна из девиц поманила девочку к себе. Та подошла, потеряв по дороге подгузник и переступив через него, к немалому удовольствию собравшихся. Вонь, которой была пропитана комната, смешалась теперь с резким запахом мочи. В это время Лиззи заметила, что мужчина закрыл глаза: он уже был под кайфом. Потом открыл их и поглядел на Лиззи:
— Ширнуться хочешь?
Лиззи замотала головой.
— Тогда кончай пялиться на меня, мать твою…
Лиззи прикусила губу, а мужчина расхохотался.
Наконец до Лиззи дошла сигарета с марихуаной, которую свернул Джой. Она с жадностью затянулась и передала ее сидевшей рядом девице.
От улыбки Джоя, а главное — от марихуаны Лиззи немного расслабилась. Кто-то поставил кассету с записью альбома группы «Пинк Флойд». Зазвучала песня «Великое веселье на небесах». Проникновенный женский голос и знакомая музыка окончательно успокоили девушку. Комната уже не казалась такой зловещей. Лиззи даже ответила улыбкой на улыбку мужчины, который только что укололся. Потом Джоджо предложил ей побаловаться ЛСД. Она взяла у него крохотную бумажку с кляксой и положила себе на язык. То же проделал и Джой. Через час она уже дрейфовала где-то в пятом измерении. Это был потрясный кайф! Откуда-то, вероятно из спален, повылезали еще дети.
Музыка больше не казалась слишком громкой, по рукам пошел поднос с сандвичами и графин со смесью водки и сидра. Джой в отключке лежал на полу, покачивая головой в такт музыке.
Неожиданно в дверь забарабанили, и одна из девиц впустила двух хорошо одетых женщин.
На кухне Джоджо отдал им толстую пачку банкнот и взамен получил три тысячи таблеток «Экстази». Лежа на полу, Джой все это хорошо видел.
Радуясь, что на несколько недель таблеток теперь хватит с избытком, Джой совсем было расслабился, но тут начался переполох. Не успели женщины выйти, как в квартиру ворвались полицейские.
Однако Лиззи уже ничего не соображала и блаженно улыбалась, когда полицейские тащили ее к машине.
Кэйт и Кэйтлин просматривали дела подозреваемых. Необходимо было выделить хулиганов, уже известных полиции, чтобы не путать с остальными, внесенными в списки подозреваемых. Но эта работа не дала пока никаких результатов.
Кэйтлин шумно зевнул:
— Тут, Кэйти, ни черта нет, и ты это хорошо знаешь. Убийца не из числа твоих подопечных. Он из нового помета!
Кэйт невольно улыбнулась:
— Из нового помета?
— Ну да! Именно это я и хотел сказать. Преступления, связанные с насилием, год от года меняют свой характер. В пятидесятых и шестидесятых они не отличались такой агрессивностью, как сейчас. Взять хоть этого типа и ему подобных. Они убивают жертву с особой жестокостью, чтобы самоутвердиться, наслаждаясь своим превосходством над женщиной, совершить самое гнусное из насилий над ней. Их возбуждает сопротивление женщины, они упиваются ее страхом. Впрочем, наш маньяк предпочел бы, чтобы женщина вела себя тихо и кротко, как может только мертвая, чтобы она против собственной воли позволяла себя насиловать.
Глядя на багровое лицо Кэйтлина, Кэйт кивнула и равнодушно произнесла:
— Я с вами совершенно согласна, но это не меняет дела, и мы далеки от истины так же, как от Святого Грааля.[23]
— Не беспокойся, мы все равно его найдем! Вопрос лишь в том когда. Самый дерьмовый вопрос во всей этой истории. Ублюдок на чем-нибудь да попадется. Все они рано или поздно попадаются.
Зазвонил телефон. Кэйт сняла трубку, и Кэйтлин увидел, как она изменилась в лице.
— Сейчас выезжаю.
— Ну что там, Кэйти? Еще одно убийство?
— Нет. На этот раз, черт подери, нет!
Подхватив сумку, Кэйт прямо-таки вылетела из дежурки, к великому удивлению Кэйтлина, который так и остался сидеть, глядя ей вслед.
Глава 14
Кэйт ворвалась в дом, с грохотом захлопнув за собой дверь, и, стуча каблуками, стала подниматься по лестнице. Дэн и Эвелин последовали за ней и увидели, как она что-то ищет в комнате Лиззи, переворачивая все вверх дном.
— Что ты делаешь, Кэйт, черт побери! — Дэн был вне себя от негодования.
Кэйт вывалила из комода груду белья и внимательно осматривала каждую вещь.
— Лиззи обвинили в распространении наркотиков, и сейчас она в полицейском участке. — Голос Кэйт дрожал от ярости.
— Что?! — воскликнула Эвелин, схватившись за сердце. — Ты уверена?
— Вполне! Я только что видела свою дочь!
К днищу ящика скотчем был приклеен пластиковый мешочек с таблетками амфетамина. Кэйт оторвала его и сунула в карман.
— Послушай, Кэйт, задержись на минутку, расскажи, что все-таки произошло. Должно быть, это ошибка!
— Нет, Дэн! Я тоже думала, что ошибка, пока не увидела ее. Меня вызвали из информационного отдела: один из сержантов ее узнал. Ее взяли в сквоте в Тиллингдон-Плейс. Это самый большой притон в Грэнтли. Сейчас она в полной отключке!
— Не верю! — воскликнула Эвелин, чувствуя, как подступает дурнота.
— Да, мам! Ну а теперь не будете ли вы столь добры выкатиться отсюда? Я должна выяснить, чего она наглоталась и что вообще происходит. С трудом упросила дежурного врача взять у нее кровь на анализ и никому не показывать. Я ей чуть не свернула башку!
— Послушай, Кэйт, может, ее насильно накачали наркотиками…
