говорили и говорили, один за другим, ведь главное правило гласило — никогда не терять лица, всегда казаться компетентными, ни за что не признаваться, что не понимаешь чего-то или не знаешь.
И они отважно, с жаром, несли околесицу, не особенно понимая, о чем же все-таки идет речь. В то время, как его коллеги, которых выматывало любое длинное выступление кого-то, кроме них, чертили в блокнотах маленькие геометрические рисуночки, а потом вяло доводили их до совершенства, ван Вриес десять минут докладывал, что лучше других понимает, как составить план действий, не только систематический, но еще и конкретный. Тут вступил Бенедетти и развил подробнее два пункта, которые объявил самыми важными, а именно: что, во-первых, по его смиренному мнению, речь идет о том, чтобы принять программу действий, а не просто план действий, конечно же программу, ему казалось, что нюанс этот очень важен; и во-вторых, что программа действий должна быть проработана как отдельный проект, специфический проект, я не побоюсь этого слова, специфический.
Другие директора закивали, признавая абсолютную необходимость специфического проекта. Они обожали в Секретариате эти специфические проекты. Никто толком не знал, что дает слово «специфический» в соединении со словом «проект», но «специфический проект» звучало гораздо более солидно и четко, чем просто «проект». По сути дела, никто не знал разницы между «проектом» и «специфическим проектом», и никто никогда не задумывался о смысле и необходимости этого звучного прилагательного. Просто с удовольствием произносили «специфический проект», не уточняя. Как только проект объявляли специфическим, он приобретал неизъяснимую прелесть, некий многообещающий престиж плодотворного действия.
Взяв в свою очередь слово, Бассет, директор отдела культуры, отметил, что необходимо действовать в тесном сотрудничестве с заинтересованными добровольными организациями. Но при этом играем — карты на стол! — перебил Максвелл, директор отдела планирования и связей с общественностью, — и сразу уточняем, что Секретариат играет главную роль в специфическом проекте! Но послушайте, воскликнул Джонсон, необходимо быть благоразумными и обязательно согласовывать действия со странами — членами Лиги! С этой целью необходимо разослать список вопросов разным правительствам, и специфический проект программы действий нужно разрабатывать в соответствии с их ответами. Орландо на это сообщил, что лучше будет установить контакт с разными министерствами образования, с тем, чтобы разработать программу школьных конференций о целях и идеалах Лиги Наций.
Вернувшись к вопросу ответственности, Бассет — настоящее имя его было Коэн, родовое имя потомков Аарона, брата Моисея, но он, маленькая вонючка, предпочитал маскироваться под Бассета — заявил, что «специфический проект должен содержать программу действий, не только систематических и конкретных, но еще и скоординированных, так что необходимы отдельные меры по координации, с одной стороны, между разными отделами Секретариата, и с другой стороны, между Секретариатом и разными межправительственными организациями, дабы избежать повторов, некомпетентности, неправильного распределения сил, и возможно, в конце концов прийти, путем соглашения с заинтересованными правительствами разных стран, к созданию отдела в Секретариате, ответственного за распространение целей и идеалов Лиги Наций». Ну вот и все, сказал он, потупив глаза, гордый своим вмешательством не меньше, чем тем, что превратился в Бассета. Его коллеги тут же одобрили идею создания нового отдела, поскольку им была знакома переиодически овладевавшая Секретариатом ненасытная жажда реорганизации. Подобно ребенку, бесконечно собирающему и разбирающему конструктор, старикашка Чейни обожал перестраивать свою игрушку, то убирая отдел, то разделяя другой на два, то создавая вовсе новый, и в результате через несколько месяцев опять возникала исходная структура.
Желая блеснуть перед молчащим боссом, все фонтанировали и выдавали блестящие импровизации на странном жаргоне Секретариата: «ситуации, требующие разработки», «генеральный агреман на разделение как организационных, так и исполнительных обязанностей», «разнообразные способы разрешения проблемы», «завершение специальных мероприятий», «легкость получения решений от правительств в случае обращения к их доброй воле и желанию сотрудничать», «результаты опыта, широко демонстрирующие срочную необходимость конкретных действий», «очевидные меры, которые следует осуществить в целях выполнения намеченной программы», «практически несущественные трудности», «внушающие оптимизм речи, недавно прозвучавшие на заседании Совета». И так далее, и тому подобное, и все еще приправлено противоречивыми и непонятными предложениями, которые были скрупулезно записаны стенографисткой, которая ничего в этом, впрочем, не поняла, поскольку была умна.
Внезапно наступила тишина. Намутили столько тины, что никто не знал, что же все-таки решили и на чем остановились. Максвелл спас ситуацию, предложив обычное ленивое решение, а именно: «учреждение рабочей группы, которая проработала бы ситуацию и представила бы перед комиссией ad hoc, созданной в дальнейшем и составленной из членов правительств, предварительный специфический проект, состоящий из конкретных предложений, устанавливающий основные положения конкретной долгосрочной программы, определяющей систематические и скоординированные действия для продвижения целей и идеалов Лиги Наций».
Раздосадованный тем, что не ему в голову пришла эта идея, и озабоченный тем, чтобы его оценили в должной мере, ван Вриес предложил, что на базе дискуссий, которые сейчас имели место, и решений, которые сейчас будут приняты, «следует подготовить ориентировочное сообщение для использования рабочей группой и установления генеральной линии и предпочтительных направлений ее действий». Довольный своим подлым ударом в спину и довольный тем, что подпихнул грязную работу конкуренту, он выразил пожелание, чтобы Максвелл занялся подготовкой этого сообщения, которое впоследствии будет представлено на суд сэра Джона.
— Ну вот, превосходно, мы все пришли к согласию, — сказал Солаль и снова закусил губу. — Максвелл, за дело. Господа, я всех вас благодарю.
Оставшись один, он представил, что будет дальше. Максвелл призовет Мосинсона, временно прикрепленного к отделу планирования и связей с общественностью, скажет ему, что стенографический отчет о собрании содержит все необходимые элементы будущего доклада, что, по сути, вся работа уже проделана и Мосинсону нужно только все упорядочить и подредактировать. В общем, дел всего на час или два. «Короче, за дело, заключит он, все почти готово, но только будьте бдительны, учитывайте все политические аспекты проблемы и национальные особенности, это материя тонкая, ничего такого, что может не понравиться правительствам, больше тонкостей, больше нюансов, и принесите мне это завтра с утра». И бедный Мосинсон возьмется за дело, поддерживая себя бессчетными чашками кофе; не будет спать всю ночь. Погрязнув в бессмысленных дебрях расширенного отчета, потеряв надежду распутать клубок загадок, он просто сам сочинит то, что решили шесть директоров, и целиком извлечет из своего мозга ориентировочное сообщение. В общем, маленький еврей, временный служащий на мелкой должности, получающий всего пять сотен в месяц, примет решение за сэра Джона Чейни, генсека Лиги Наций, кавалера многих орденов.
— Мисс Уилсон, позовите ван Вриеса.
Начальник отдела мандатов-долговязый конь, страдающий неврастенией, рыжий, расчесанный на прямой пробор, — вошел сгорбившись, заранее ощущая себя виноватым, всегда в ожидании возможной выволочки. Солаль предложил ему сесть и, глядя в сторону, поинтересовался, доволен ли тот молодым Дэмом. Ван Вриес симулировал приступ кашля, чтобы иметь возможность обдумать ответ, дабы тот мог понравиться начальнику. Дэм, которого он ненавидел за его репутацию литератора не меньше, чем за его лень и опоздания, тем не менее был повышен в ранг «А» прямым указанием Солаля. Значит, этот маленький засранец замечен в высших сферах. Значит, нужно сказать о нем хорошо.
— Очень доволен. Превосходный работник, пунктуальный, инициативный и очень приятный в общении.
— Поручайте ему время от времени какую-нибудь миссию.
— Ах, конечно, я думал об этом буквально сегодня, — моментально соврал ван Вриес. — Я как раз намерен был отправить вам служебную записку с предложением отправить его в Париж и Лондон наладить контакт с соответствующими министерствами. Нет ничего лучше личного контакта, когда нужно наладить атмосферу доверительного сотрудничества. Кроме того, он сможет привезти нам ценную документацию, которую гораздо легче получить на месте. Я даже думал потом предложить вам отправить его на те территории, где требуется специальный подход, проблемные территории, я имею в виду Сирию и Палестину.
