мемуаров тех, кто долгим, деловым образом сотрудничал со Сталиным (и нередко немало от него претерпел) и кто не отзывался бы о нём с глубочайшим уважением. Конечно, речь здесь не о Троцком или Хрущёве, а об организаторах промышленности, конструкторах, военачальниках, металлургах, энергетиках.
Один из малоизвестных мемуаристов, бывший сталинский нарком электростанций Жимерин, в 1931 году закончил Московский энергетический институт. Привычный к труду крестьянский сын и науку осваивал неплохо, почему и был зачислен в аспирантуру.
Вскоре, однако, пришлось заняться практической энергетикой и со временем войти в тот круг народнохозяйственных руководителей, который можно назвать «Большой командой Сталина» и в который входили сотни лично Сталину известных командиров экономики – от наркомов до директоров крупных предприятий.
Первая встреча Жимерина со Сталиным была не из самых удачных – из-за перегрузки уральских заводов там наступил кризис электроснабжения.
Молодого наркома вызвали на совещание в сталинский кабинет, и там Сталин сообщил ему:
– На вас жалуются, что на Урале отключаются заводы, там падает… – со стороны подсказали: «частота», – да, падает частота. Что это, кстати, такое?
Уже сам такой вопрос в такой ситуации и на таком уровне может задать лишь абсолютно естественный, лишённый позы и самомнения человек!
Не так ли?
Жимерин объяснил – что и к чему: мол, имеются чисто технические причины…
Сталина интересовали, конечно, не причины, а возможность их устранения, и он спросил:
– Что вы предлагаете?
Жимерин предложил решение, и Сталин тут же уловил суть, что Жимерина восхитило. Поражён он был и спокойным, вдумчивым стилем делового общения Сталина. И первое впечатление не обмануло наркома. За много лет общения и в личных встречах, и на заседаниях Политбюро Сталин был внимателен и терпелив.
Возразил он Жимерину один раз, уже после войны – в споре (!) по поводу сооружения Кременчугской ГЭС на Украине. Сталин, по воспоминанию Жимерина, встал тогда из-за стола, подошёл к упрямцу и спросил его – на «ты», что позволяла и разница в возрасте, и давнее уже их знакомство:
– Ты долго ещё будешь спорить со мной? Это первое… И второе – почему не строишь малые ГЭС на притоках Днепра?
– Берега низменные, там станции строить нельзя, товарищ Сталин.
– А ты там был?
– Не был…
– А я там воевал. Вот поезжай, посмотри и тогда спорь.
Это – электроэнергетика…
Но Сталин прекрасно разбирался – во всяком случае, в рамках необходимой для главы государства компетенции – и в проблемах оборонной техники.
Авиаконструкторы дружно заявляют, что он выслушивал их с полным пониманием дела.
Но это же утверждают и конструкторы артиллерийского оружия!
И конструкторы танков…
И боеприпасов…
Сталин в период советско-финской войны 1939–1940 годов даже нашёл время – в отличие от генералов – обеспокоиться проблемой полевого питания бойцов в тяжёлых зимних условиях, и благодаря ему было быстро налажено промышленное производство армейских концентратов.
И Сталин лично – в отличие от генералов – проверил, сколько требуется времени на то, чтобы твёрдый брикет пшённого концентрата превратился в горячую кашу. Прямо у себя в кабинете, в том самом, в котором проводились важнейшие государственные совещания, залил брикет водой и засёк время.
Надо заметить, что тема, например, сравнительной компетенции профессионального высшего генералитета РККА и Сталина в вопросах военно-технического обеспечения современной войны – это отдельная и фактически неисследованная тема, начиная со времени задолго до начала Великой Отечественной войны.
Например, первоначальное техническое задание Наркомата обороны СССР на тяжёлый танк СМК («Сергей Миронович Киров») – прототип впоследствии знаменитого тяжёлого танка КВ («Клим Ворошилов») – предусматривало трёхбашенный вариант.
Конструкторы – они-то тоже что-то в принципах боевого применения разрабатываемой ими техники соображали – «втихую» прорабатывали и однобашенный вариант, но понимания у военных не находили.
Сталин же, знакомясь с новыми разработками, несуразный вариант трёх башен забраковал, и в результате был создан мощный однобашенный танк с непробиваемой бронёй. Причём Сталин в данном случае мыслил как настоящий, квалифицированный проектировщик. В ходе дискуссии в его кабинете между конструкторами и военными по поводу недостаточного бронирования он снял с макета башню с 45- миллиметровой пушкой и поинтересовался:
– А сколько она весит?
– Две с половиной тонны.
– Вот и снимите её, а резерв веса израсходуйте на броню.
И это было чисто инженерное, а не организационное решение!
Спору нет, подобные мысли конструкторам в голову приходили – они ведь своё дело знали отлично. Но если бы не инженерный образ мыслей Сталина, не доказать бы им свою правоту перед заказчиками в петлицах.
Так же недальновидно отказывались военные от среднего танка Т-34, и роль Сталина в судьбе этого «стального рыцаря» Великой войны оказалась тоже решающей.
Я уже писал о том, как решительно поддержал Сталин молодого конструктора Грабина с его идеей специализированной дивизионной пушки, в то время как маршалы, включая Тухачевского, и генералы почти единодушно настаивали на некоей «универсальной» пушке, ссылаясь на информацию американских военных журналов (США так и не создали подобной пушки).
А положение с боевой авиацией, сложившееся в ВВС РККА к 1937 году? Ни главный инженер Главного управления авиационной промышленности Наркомата тяжёлого машиностроения СССР авиаконструктор Туполев, ни начальник вооружения РККА маршал Тухачевский не обеспечили к этому году разработки, например, ни одного перспективного проекта современного истребителя!
Ни одного!
А ведь от замысла до массового серийного производства боевой техники обычно проходит не менее четырёх-пяти лет! То есть, если бы в авиапромышленности по-прежнему всё решал Туполев, а в РККА по- прежнему командовал бы Тухачевский с начальником ВВС Алкснисом, то Россия встретила бы войну не только с исключительно устаревшими боевыми самолётами, но и без мало-мальски современного конструкторского задела, позволившего бы быстро ликвидировать провал!
Ни больше и ни меньше…
Лишь когда в суть ситуации вник Сталин, всё изменилось за год-два, и к началу войны ВВС Красной Армии уже имели на вооружении новые истребители Яковлева – «Як», Лавочкина и Горбунова с Гудковым – «ЛаГГ», Микояна и Гуревича – «МиГ», а в ходе войны эти молодые конструкторы – в полном смысле слова
Сталин же поддержал авиаконструктора Ильюшина с его «летающим танком» Ил-2 – грозой немцев в будущих боях.
И так же внимателен был Сталин к конструкторам авиационных двигателей, миномётов, стрелкового вооружения… И не только перед войной и во время войны, но и все годы после войны – вплоть до самой своей смерти. Ведь эрудиция и компетенция Сталина в специальных вопросах научно-технического прогресса постоянно возрастали, поэтому он был всё более способен принимать
Да, в предвоенные годы сталинской эпохи у советских инженеров, особенно у тех из них, кто находился
