На том содержательная часть совещания и закончилась, сбились дальше на детали – как маршем идти, как действовать порознь, кто у кого в подчинении и когда. Рутина, в общем, без которой службы не бывает. Потом на ночлег разошлись, а с утра всех поднял звук горна – пора. Быстро свернув бивак, отряд загрузил все, что берет с собой, во вьюки, а все остальное, вроде палаток и прочего тяжелого имущества, сдали в обоз полка «воронов». Дальше надо налегке идти, для нас теперь главное скорость с маневром.
Границу мы переходили не первыми, чтобы себя лишний раз не показывать и чтобы потерь неуместных не нести. Первыми прошли ее «вороны», вместе с которыми двигался сам Дикий Барон. Снесли пограничную заставу с таможней, взяв всех, кто там был, в плен, вышли на Новый Сарежский тракт, вдоль которого должно было развиваться наступление, и в этот момент наш отряд тихо-незаметно отделился от войска, свернув на старую дорогу, шедшую, в отличие от новой, не степью, а прижавшимися к ней предгорьями.
Места здесь были небедными, жители хорошо кормились и с земледелия, обильного в этих местах водой, и с контрабанды с богатым и свободным Рюгелем – тут ей, насколько я знаю, чуть не половина мужского населения занималась. Кстати, заодно богатыми здесь были и пограничники, и не от взяток, а потому, что со всякой изъятой контрабанды получали долю. Помню рассказы об этом, потому что, когда я заканчивал свой срок на валашской службе, к нам ходили вербовщики, предлагали вольным туда записываться.
При виде нашего отряда люди с деревенских улиц разбегались. В глазах у них даже прочитать можно было: «Вот война, а я добро спрятать не успел!» – но тревоги их были напрасны, нам не до грабежа. Отряд стремился обойти Сареж по кругу и выйти на дороги, что связывают его с Эбиденом, столицей. Так что сейчас заботились лишь о том, чтобы лошадей слишком не утомить.
Дорога тут вихлястая, пыльная и каменистая. Вокруг нее кусты, невысокие деревья да выгоревшая трава. И пахнет то пылью из-под копыт, то конским потом от впереди скачущих лошадей, то вдруг сквозь пыль запах каких-то цветов накатит, да такой сильный, что и не поймешь сразу, что же это такое. Отряд вытянулся в колонну по два, впереди, походной заставой, выслав дозор, скачет сейчас валашский взвод. Заросли регулярно прерываются виноградниками, оливковыми рощами да пастбищами, на которых пасутся некрупные здесь рыжие коровы. И работающие в поле просто смотрят на нас в недоумении, не в силах понять, кто же мы такие. Они и формы никакой, кроме валашской, в жизни не видели, а у нас даже формы самой нет, лишь жилеты да шемахи цветов Дикого Барона. Поди разбери, кто мы такие.
Однажды наткнулись на конный патруль пограничников, который так и не успел ускакать от горского дозора. Послышалась быстрая стрельба, потом мы увидели трупы. Три человека в серой форме с малиновыми воротниками и околышами кепи. Еще двоих взяли в плен, одного невредимого, а второй был ранен в бедро, причем сильно. Их притащили к Хоргу, который их быстро допросил. Пленные не запирались, а тот, который невредимым остался, так еще и тараторил без умолку, стараясь рассказать все, что знает или даже не знает.
С его слов вышло, что впереди, верстах в пятнадцати, нас ожидает временная застава взвода пограничной стражи – те сюда на ловлю рекрутов вышли, а больше никаких сил до самого Сарежа нет. Войны отсюда никто не ждал, она шла где-то на восточной окраине княжества, а тут было тихо, даже сонно. К тому же половину наличных военных сил из провинции перекинули на фронт, а вот у самого Сарежа был открыт призывной пункт, где собирали пойманных рекрутов, одевали их, вооружали и пытались по- быстрому сделать из них солдат. Воевать местные не хотели, собирать их приходилось силой.
– По коням!
Отряд помчался дальше, теперь скорость и есть наше главное преимущество. Опять, как и в Свирре, мы опережаем саму весть о начале войны, пока нас никто не ждет и к нападению никто не готов. Что может быть лучше для того, чтобы нанести первый удар?
Добрались быстро. Рекрутский лагерь был больше на тюрьму для пленных похож, из тех, что возводят в чистом поле после крупных сражений. Широкое поле, огороженное забором, по углам которого вышки, а на вышках часовые с винтовками. А вокруг забора конные патрули, следят, чтобы никто из тех, кто призван биться за княжествующую династию, выполнения своих обязанностей избежать не мог. Каждый должен был добраться до места, где идут бои, и там или голову сложить, или принести победу Орбелю Второму, верховному владетелю.
А для обороны место никак не приспособлено. Поэтому, когда наш отряд оказался у самых лагерных стен, выстрелить по нас смогли всего несколько раз, да и то ни в кого с перепугу не попали. Конные патрули, бросив посты, поскакали прочь, в сторону города, пока еще путь к отступлению открыт, изо всех сил подгоняя лошадей, пехота бросилась кто куда, а среди рекрутов, вооруженных пока лишь деревянными винтовками, началась паника. Отряд промчался через лагерь, стреляя в воздух и поджигая все, что могло гореть, попутно сгоняя наловленных крестьян в одно плотное стадо за воротами. Где к ним с речью и обратился Хорг.
– Война для вас закончена! Валите отсюда по домам, только не попадайтесь патрулям! Власть в этих краях переходит к владетельному князю Рисскому Вайму, о чем теперь вы, бараны, должны помнить ежеминутно! А помощь врагу человечества Орбелю будет расцениваться как предательство, за что прямой путь на виселицу! Все слышали? Ни у кого уши свиным дерьмом не залеплены? А если слышали, то по домам отсюда бегом марш!
Толпа, над которой почти ясно виделось облако страха и паники, слушала слова нашего командира без единого звука, и лишь когда вновь раздались выстрелы в воздух, а по спинам ближайших к всадникам хлестнули плети, рекруты с криками понеслись по дороге, но уже не к городу, а от него.
– Ну что, собрал Орбель рекрутов, а? – хохотал Барат, горяча коня и размахивая плетью над головой, хоть лупить ею уже было некого – спины отставших беглецов мелькали уже за деревьями. – Так и дальше воевать будем!
– Не сглазь! – осадил его я. – И место в строю займи, трепло.
Дальше Хорг разделил отряд на две части, как планом и предполагалось – от Сарежа на северо-восток шли две дороги, обе из которых требовалось перекрыть. Первый отряд Хорг возглавил сам, а вторым выпало командовать уже мне. Сотней, состоящей из трех взводов – взвода вольных, взвода валашских дезертиров Дария и взвода свиррских добровольцев Резаного. Их я и повел к Сарежу.
2
Мы оседлали дорогу через предгорья. Выбравшись на пусть и невысокий, но достаточно тесный перевал, который миновать никак было нельзя, мы разбили бивак в зарослях, выставили у самой дороги засады и заставы и в течение суток перехватывали каждого, кто пытался выбраться из столицы провинции в этом направлении. Улов был довольно большим – начиная просто с бегущих горожан, узнавших о вторжении от спасшихся охранников рекрутского лагеря, до казенных курьеров и воинских посыльных. Горожане, к радости тех, кто их задержал, были все больше зажиточными, да и еще самое ценное везли с собой, заметно обогатив своих поимщиков. Война идет, и законы сейчас военные, наемник воюет не столько даже за жалованье, сколько за добычу. Разве что взвод вольных сейчас в грабежах меньше рвения проявлял – не из-за этого мы тут.
Пленных допрашивали, сначала так, потом усадив перед костром, в котором калились зловещего вида железяки. Но опять же никто подолгу не запирался, до пыток не доходило. Ну да и хорошо, нам лишний грех на душу брать не след. И других уже хватает, с большим запасом.
Выждав сутки, как было предусмотрено планом, сотня пошла в сторону города – от границы к нему должны были подойти основные силы в составе рюгельского сводного полка и двух эскадронов иррегуляров Барона при достаточном количестве артиллерии. И на подходе к городу наткнулись на самый настоящий поток беженцев, идущий навстречу по дороге.
– Сотня! – заорал я, привстав на стременах. – Гони всех назад! В город! Свиррский взвод вперед!
На дороге началась паника. Телеги и повозки пытались заворачивать, цеплялись колесами и переворачивались, лошади путались в постромках, а взбешенные испуганные возницы пытались их расцепить, а потом бросали все и бежали назад, испуганные диким натиском нашей сотни. Кто-то из испуганной толпы выстрелил из револьвера, выбив одного свиррского бойца из седла, и в ту же секунду взвод открыл беглый огонь по толпе, которая окончательно впала в панику и понеслась сломя голову к городу. А на дороге осталось с десяток окровавленных трупов.
– Не задерживаться! – гнал я сотню вперед, а они гнали беженцев.
