Женат ли ты, холост, а уж будь добр выглядеть достойно в любой ситуации — так диктует нынешнее время.
День, назначенный Кострецким для визита, я встретил во всеоружии. Отполировал до лоска пожелтевшие от времени — тут уж ничего не поделаешь! — зубы и ногти. Достал из шкафа элегантный, серый с искрой, итальянский костюм, о котором не вспоминал очень давно — в последний раз я надевал его в 34-м, на съезд гештальтистов в Петербурге. Всегда актуальная классика. Почистил, примерил — как ни странно, сидел он на мне как влитой. Нашёл в своих закромах чёрные ботинки, вычистил до блеска «саламандрой». Тёмный, цвета мокрого асфальта галстук, лимонно-жёлтая рубашка (модное сочетание). Из высокого зеркала в прихожей на меня грустно взглянул изящный, в меру обаятельный старый господин: явно умный, обточенный временем, не лишённый даже налёта некоторого дендизма, он, сдавалось мне, вполне мог рассчитывать на уважение. Я, во всяком случае, его зауважал.
Накануне я принудил себя посетить парикмахерскую. Увы, судьба не наградила меня, как многих моих знакомых (не скажу — ровесников), ни благородной седой шевелюрой, ни хотя бы стильной лысиной. Я лыс как-то… местами. Так же и поседел — по-дурацки, клочьями. Короче, единственный шанс для меня сохранять презентабельный вид — стричься очень коротко, под ежик. Это единственная прическа, которая идет моему крупному, костистому лицу. Оно в ней становится выразительным, даже благородным. Изъяны уходят куда-то на второй план, зато достоинства начинают работать на эффект, как хорошая живопись в удачной подобранной раме. В таком виде я выгляжу не хуже других, а то и лучше. М-да. Черт бы побрал эту грёбаную «современную жизнь», вынуждающую серьёзного учёного, клинициста, доктора наук заботиться о подобных материях. В мое время это было привилегией барышень. Сейчас, напротив, у барышень в этом плане куда больше свобод.
Увы, сегодня я собираюсь на свидание отнюдь не с барышней, — я не забывал об этом ни на минуту, как ни старался бодриться, и на душе, как говорится, скребли кошки. Хотел было взять с собой зубную щётку, кусок хозяйственного мыла и небольшие маникюрные ножницы — но вовремя передумал. Даже в худшем случае всё это барахло едва ли мне пригодится. Не те времена. Экономика в России налажена неплохо, крупных строек тоже не предвидится, а, если кто, не дай Бог, осмелился совершить политическое преступление, скажем, выложить в Сети квазинаучный текст, логически доказывающий, что Бессмертный Лидер — свой собственный сын, внук или даже клон, — можно не сомневаться, кострецилла найдёт своего хозяина. Я слышал о таких случаях. Правда, давно. Почему давно — не знаю. То ли в последние годы людям всё реже приходит в голову совершать политические преступления, то ли их просто перестали афишировать. Всё ж-таки у нас демократическое государство.
Покуда я развлекал себя подобными размышлениями, время благополучно и почти незаметно катилось к назначенному часу. Вдруг сообразил, что не позавтракал толком — аппетит пропал от волнения. Едва ли это достаточный аргумент. Голод может разыграться в самый неподходящий миг, а я ведь не знаю, когда мне теперь случится поесть. Живо прошагал на кухню, включил чайник, разогрел две лепёшки из пророщенных зёрен. Едва я откусил первый кусок, как, о чудо, аппетит у меня разыгрался со страшной силой и я еле успел пристроить слюнявчик на грудь и небольшое полотенчико на колени, чтоб не запорошить предательскими крошками свой так тщательно выстроенный имидж.
Я не сомневался, что посланец Кострецкого будет предельно точен и появится ровно в назначенное время — ни минутой раньше или, тем более, позже. Так и вышло. Ровно в 13.15 пропищал противный высокочастотный звук домофона. С монитора на меня глядел стандартный ибээровец — смазливый чернявый молодчик с мощными плечами и тоненькими, в ниточку, усиками, умело — не придерёшься — подкрашенный и прилизанный. Уголки глянцево-розовых губ растягивались в спецлюбезной улыбке, однако зубов (несомненно, идеальных) он мне не показывал — рановато. С точки зрения этикета мы ещё недостаточно для этого знакомы.
Стыдно признаться, но, как я ни готовился к встрече, однако тут вдруг что-то засуетился, заэкал, замекал, — не от страха, слава Богу (чего мне бояться?), и даже не от смущения (в гробу я видал эту новую молодёжь!), но просто потому, что не знал, как себя вести — опыта недоставало. «Предложить подняться на чашечку чайку?» — мелькнула в голове идиотская мысль. Черт возьми, я в отличной физической форме, да и голова пока работает, и свой возраст ощущаю только в тех случаях (вот как сейчас), когда натыкаюсь на пробелы в своем знании нынешнего святая святых — правил хорошего тона.
К счастью, этих красавчиков специально натаскивают на выгул таких вот старых замшелых лохов, как я. Вот и теперь, пока я смекал да кумекал, что бы ему такое-эдакое сказать, он бодро, но донельзя уважительно отбарабанил: мол, не торопитесь, Анатолий Витальевич, пудрите носик, сколько вам вздумается, я подожду в машине. Тут он очень тепло и, главное, кстати прибавил:
— Это ведь моя работа.
Честно сказать, я даже растрогался. Надо же, а я-то думал, он меня прикладом из квартиры погонит. Падок старикашка на вежливость. Хоть и понимает, что у юноши это профессиональное. И что, скорее всего, с той же профессиональной вежливостью этот юноша отправляет людей на тот свет. Казнит, то есть. А бедняги ничего и не чувствуют, ну, может быть, охнут непроизвольно, когда что-то тихохонько кольнёт их в бок. Что ж, и на том спасибо. Лёгкая смерть — это ведь само по себе подарок. А в том, что она всегда выходит у него лёгкой, можно не сомневаться. Их ведь и на это наверняка натаскивают особо. Они там все — матёрые профи. Других Кострецкий, я полагаю, не держит.
Но, как бы там ни было, я не отказал себе в удовольствии хоть запоздало показать класс — реваншировать за смазанное приветствие. Энный раз переделывать галстучный узел, как было мне милостиво предложено, я, конечно, не стал — ведь был уже давно готов, — но всё же заставил себя неторопливо, аккуратными движениями включить туалетный компьютер и вдумчиво пролистать свежий выпуск новостей (саммит МСГГ, ужесточение штрафов за простудные заболевания, очередная помолвка поп-певицы Ди-Анны и проч.). Я очень старался — на всё про всё ушло минут двадцать. Пусть юноша подождёт в машине, это его работа. Пусть они там все знают, что гордый старик, как бы немоден, замшел и тухловат он ни был, не так-то уж и торопится целовать задницу новой власти.
Наконец, убедившись, что пауза получилась достаточно долгой и стильной, я столь же неторопливо встал, нажал на «дэлит», хорошенько проверил все застёжки на костюме, вернулся в прихожую, ещё раз начистил ботинки, успевшие уже запылиться от долгого ожидания, полюбовался собой в зеркале, — и только тогда позволил себе покинуть квартиру. Тщательно замагнитив дверь (кто знает, а вдруг вернусь?!), я неспешно спустился по лестнице (лифты неполезны, а в моём возрасте всё неполезное равняется вредному) и одной из самых фатоватых походок моей молодости — эдак враскачку, лениво заплетая ногой за ногу — подошёл к машине. Я сразу понял, что это она, даром что она вовсе не была похожа на чёрный воронок из мрачных дедовских времён, а совсем наоборот — впечатляла мерзковатым сходством с личинкой колорадского жука; просто этот чудо-автомобильчик, явно детище модного дизайнера, выглядел наиболее дорогим из всего, что стояло во дворе.
Мой новый приятель был начеку: едва я приблизился, как он споро выкарабкался из автомобиля (при его габаритах это было не так-то просто!) и, оббежав его кругом, услужливо, с подобострастной улыбкой распахнул передо мной лакированную дверцу. Я и впрямь начинал ощущать себя важной персоной. Однако заскакивать в мышеловку не торопился, капризно заметив, что предпочитаю заднее сиденье. На мгновение глянцевое лицо шофёра судорожно исказилось. Но, будучи профессионалом, он тут же съел обиду и засуетился:
— Да, да, конечно, как вам будет угодно.
Я словил, что его напрягло. Он, видимо, решил, что я страхуюсь на случай возможной аварии. Не доверяю его опыту вождения, значит. И его ультрановейшей подушке безопасности. Боязливый старик. А я попросту не могу смотреть на современные «доски» — меня тошнит. Образно говоря, конечно. Это главная причина, почему у меня нет собственного авто.
Когда-то, много лет назад, я был неплохим водилой и лихо рассекал по любому бездорожью на своей старенькой, но верной «Октавии». Но потом из-за пробок ездить по Москве стало бессмысленно, и я пристрастился к пешей ходьбе и подземному транспорту. Ещё спустя десяток-другой лет, благодаря развитию Сети, на дорогах вновь стало пусто, как в годы моего детства — но за это время мой верный друг успел технически устареть и безнадёжно выйти из моды. А другого я так и не купил. Не потому, что денег не хватало — я тогда неплохо зарабатывал. Просто старые, привычные мне модели не пропускал техосмотр,
