плюс добыча денег на продукты, плюс затраты времени на хоть какое-нибудь приготовление этой самой еды и «заметания» следов своего пиршества к приходу родственников и т. д.), то уж, конечно, стоит сесть и задуматься, как же применять эту силу в новом направлении, и в каком именно?
Поток подобных вопросов, естественно, может порождать страх перед новой жизнью, вселять неуверенность в себе, ведь Змей-искуситель постоянно нашептывает: «Брось ты это, жила себе, кайфовала по полной, зачем себе искать сложностей, новых путей каких-то, еда всегда рядом, она и успокоит, и утешит, и порадует как никто другой!» У тебя он такую же песню поет, или мотивчик другой? Смысл, я думаю, однозначно тот же.
Дай себе паузу. Поразмышляй. Что-то изменилось, что-то произошло, но ты пока не можешь понять, что же именно. Такое чувство, как в невесомости, — вроде бы облегчение и новое, незнакомое чувство радости жизни, но, с другой стороны, страх: «А сумею ли я? А если один разочек? А как же теперь вообще мне „держать себя в руках“, если я уже привыкла к вседозволенности?» Это вполне законные и нормальные на этом этапе вопросы. Сумеешь. Ты ведь хочешь этого!
Чувство неуверенности, смятения и даже страха перед новой жизнью без булимии будет присутствовать поначалу как нормальный процесс при жизненных переменах. Это нормально!
Однако бывает и так: возникает абсолютная уверенность в том, что больше со мною никогда не случится булимический эпизод, я уже полностью смогу проконтролировать свое поведение, и просто смешным кажется, как я могла так над собою издеваться? Это тоже провокационная уверенность, которая может «свинью подложить» в любой момент. Просто такое чувство снижает ответственность.
Уверенность в себе, безусловно, должна быть, но вслепую довериться только ей, не продолжая при этом работать над собою, — вот в чем состоит главная опасность такой псевдоуверенности.
Мы сейчас должны выработать новые стратегии поведения (и не только пищевого), согласно которым ты будешь учиться жить по-новому. Возможно, сейчас у тебя присутствуют сомнения и страх перед всем окружающим пространством. Вокруг все старые стереотипы и привычки. Твой страх опять вернуться к навязчивой идее вполне обоснован. «Вот я опять, оставленная наедине с собой и неизвестностью». Именно к этой неизвестности я и хочу тебя подготовить либо предостеречь от лже-уверенности и безоглядности поведения.
Я верю в терапевтический эффект этой книги которая будет тебе опорой в дальнейшем — и при самолечении, и в новом, увлекательном процессе построения своей иной жизни, жизни без обжорств. Иначе зачем бы я ее писала и столько времени искала пути контроля над булимией?
Все ответы на терзающие тебя сейчас вопросы я нашла собственным экспериментальным путем. Тебе предоставляются готовые результаты моей работы, которые получили практическое применение в жизни. Книга основана как на моем личном опыте, так и на обработке информации, полученной от многих клиенток и клиентов (!) с нервной булимией, прошедших курс психотерапии и успешно применяющих сейчас программу самолечения.
Смотрю на огромную миску, на которой красноватыми подтеками подсыхают капли борща… Обвожу взглядом кухню: разбросанные грязные тарелки, крошки, разлитый кетчуп, скомканные, вымазанные жиром полотенца, разбитый в спешке стакан с остатками липкой и едкой кока-колы… И только при виде этой картины в голове включается сознание. В сказке «Три медведя» удивленные хозяева дома говорили: «Кто был здесь и ел из моей плошки?» Кто был здесь и перевернул всю мою чисто вылизанную кухоньку вверх дном? Неужели это Я?
Последние 90 минут. Улица: ларек с булками, шоколадки, кола, орешки, чипсы… Дома: борщ, дешевые сосиски, нехитро запаренные с китайской кудряшкообразной лапшой в микроволновке, пряники, вафли, кефир, остатки каких-то продуктов в холодильнике… И все это летело ко мне в волчью пасть, как в топку старого паровоза!
А потом — два пальца в рот, и обратный ход всего только что проглоченного добра в унитаз. Быстрее! Быстрее, пока ОНО — все это — не осталось внутри! Пока ОНО не успело всосаться и оставить меня с выпирающим животом, пока ОНО не убило меня!
Ненавижу! Больно, господи, как же больно и мерзко! Еще! Еще не все вышло. Нужно до желчи, чтобы там точно пусто было. Не могу больше. Зачем? Почему я не вспомнила об этом гадком, раздирающем ощущении раньше — еще тогда на улице, как только этот внутренний монстр опять раскрыл свою пасть и меня затрясло в бешенстве и агонии?!
Тогда я видела только еду, а не дно унитаза. Тогда я радовалась тому, что могу так много сожрать. Не «съесть» или «покушать». Нет. Себя-то не нужно обманывать — именно «сожрать». Ведь никто не догадается… Все. Нет сил. Ну все, что ли? Чисто? Или воды налить и промыть для верности, чтобы ничего там из этого порочного состава не застряло? Темнеет в глазах, слабость… Значит, все чисто. Все по привычному плану, разработанному мной годами.
90 минут затмения и…
Стройная, субтильная, интеллигентная девушка со свежим макияжем робко и уныло входит в кухню, обводя ее томным взглядом предобморочного состояния и крайнего изумления последствиями пиршества диких викингов: как же можно было ст-о-о-олько сожрать? И это тоже Я?!
При виде этой миски мне вспомнились рассказы родителей о том, что маленькой девочкой я норовила отобрать у нашего домашнего дворового пса Шарика его миску с борщом, ни за что не желая делиться таким добром с собакой. При этом меня нисколько не смущал тот факт, что это была собачья миска, и с криком: «МОЕ!!!» я неслась за своею ложкой! «Неужели, чтобы есть из собачьей миски?» — вопрошаю я сейчас. Интересно, а если бы меня не остановили? Хотя сейчас я знаю и понимаю, что многие дети шаловливо норовят отобрать у домашнего питомца его лакомство. Детский непосредственный интерес…
Но логического завершения своим действиям я не получила, так как каждый раз на полпути к достижению своей цели я была застигнута жестким блюстителем порядка — моей бабулей: «Не кормят они ребенка, что ли?» И последующие уговоры «за маму» и «за папу», «доедай, а то не вырастешь», «еще немножко, хорошие девочки слушают родителей» просто порождали во мне протест против совместного семейного приема пищи. Так что, видимо, радостнее казалось разделить миску борща в компании с Шариком — по крайней мере, говорить «ну, еще ложечку» он уж точно не будет. Но эта свободная мысль так и осталась лишь мыслью.
И вот сейчас я об этом вспоминаю… Что послужило причиной того, что я заболела булимией и уже много лет не могу от нее избавиться? Неправильные установки детства? Эксперименты со своим весом и практикованием диет и голодовок в юности? Или это был путь обретения себя? Но какой себя: той, которая за каплю жира на своем теле готова жизнью расплатиться, — или какой-то другой, незнакомой, мудрой и умеющей ценить жизнь и себя в ней?
Возможно, странный, непостижимый, дикий, безумный и необъяснимый путь… Хотя и не удивительно, что это мой путь, ведь я и есть странная, непостижимая, дикая, безумная во всем — в любви, в преданности, в мечте, в деятельности, в напористости и твердолобости — и необъяснимая в своей сущности и в своих экспериментах, которые великолепно можно было бы назвать «Мои университеты», если бы это не было слоганом известного классика.
Каждый из моих экспериментов можно назвать преодолением себя, прощупыванием границ, испытаниями на прочность, риском и безрассудством.
В 18 лет всему этому отдаешься, не думая об истощении ресурсов организма и средствах достижения цели, ведь вся жизнь впереди! Главное в 18 — быть сногсшибательно красивой и сексапильной, тогда весь мир рухнет к твоим ногам!
В 25 понимаешь, что мир все еще где то, но не у твоих ног, и стройная фигура, добытая жертвенной ценой, так и не приносит многообещающего счастья, любви и денег, но мечта по-прежнему остается большой и чистой. И ты продолжаешь верить в благоприятный пасьянс планет, но уже без того юного 18- летнего пыла, а прилагая хоть некоторые усилия в растасовке карт собственной жизни.
И если со всей своей прыти давишь отчаянию и неверию на горло, то к 30 наконец-то постепенно обретаешь себя и держишь свои мечты под собственным контролем и исполнением. И с сознанием огромного приобретения, закрепленным массой экспериментов, наслаждаешься новым чувством, что мир
