Моя голова крепко сидит на плечах, и если Морильо попытается заполучить ее лично, то его голова скатится к моим ногам». — таков был ответ Арисменди.
Покорить Маргариту Морильо не удалось. После месяца кровопролитных боев, во время которых испанцы потеряли около 1000 человек убитыми и 700 ранеными, Морильо вынужден был навсегда покинуть остров. Зато значительного успеха добились испанцы на востоке страны, где высадился прибывший из Испании отряд в 3 тысячи солдат во главе с генералом Каптераком. С его помощью Морильо удалось вытеснить из восточной Венесуэлы силы Мариньо.
В ответ Боливар объявил мобилизацию в республиканскую армию всех юношей в возрасте от 14 до 16 лет. Дезертиры как предатели родины подлежали расстрелу. В результате таких драконовских мер Боливар увеличил свою армию до 5 тысяч человек. Но этого было мало для победы над Морильо. Интересы дела требовали объединения республиканской армии с льянеро, действовавшими в районе реки Апуре, притока Ориноко.
Боливар не упускал случая показать льянеро свою ловкость и отвагу — необходимые качества для того, кто претендовал на звание их командующего. Однажды Боливар на глазах у солдат переплыл Ориноко со связанными руками. В другой раз, увидев, как один из его офицеров перепрыгивает через лошадь, взялся сделать то же самое. Две его попытки закончились неудачно, и только в третий раз ему удалось преодолеть препятствие. Льянеро стали уважать этого мантуанца, ежедневно менявшего белье, душившегося одеколоном и тем не менее способного обуздать дикого скакуна, переплыть Ориноко со связанными руками и совершать утомительные походы, любившего шутку и не чуравшегося общества простых людей.
Боливару предстояло завоевать поддержку человека, от коего во многом зависело будущее патриотов. Этим человеком был новый вождь льянеро Хосе Антонио Паэс. Появление патриотически настроенной армии льянеро во главе с этим вожаком свидетельствовало о переломе в настроении крестьянской массы, которая в конце концов убедилась, что в ее интересах бороться за независимость.
Паэс обещал льянеро наделить их землей после изгнания испанцев, и это привлекло на его сторону многих бывших сторонников Бовеса. Боливар подтвердил это обещание Паэса, издав 10 октября 1817 года закон о распределении собственности среди солдат, которые, не получая регулярного жалованья, теперь могли надеяться, что после войны они станут владельцами небольших клочков земли. Те же солдаты, кто пробивался на офицерские должности, могли рассчитывать на большее. Согласно закону генерал получал право на собственность стоимостью 25 тысяч песо, полковник — 10 тысяч, капитан — 6 тысяч, сержант — 1 тысячу, солдат — 500 песо. Закон предусматривал передачу крупных поместий группам бойцов в коллективное пользование. Хотя конгресс заменил предоставление солдатам земли выдачей им бонов на право владения землей, которую они могли продать или заложить, тем не менее этот закон оказал большое влияние на настроение крестьянской массы в Венесуэле, которая в целом встала на сторону патриотов. Теперь льянеро с такой же отвагой и ненавистью боролись с испанцами, как некогда сражались с патриотами.
Боливар задался целью включить армию степных кентавров в состав республиканских вооруженных сил, превратить ее в ударный отряд республики, использовать ее не только для борьбы с испанцами в льяносах, но и для окончательного разгрома войск Морильо.
Паэс был на семь лет моложе Боливара, он родился в провинции Баринас в семье мелкого колониального служащего. В юности Паэс убил человека и вынужден был бежать в льяносы, где стал служить пеоном в скотоводческом поместье. Пеонами управлял раб — негр Мануэлете, в подчинение которого попал молодой Паэс. Мануэлете сделал из него настоящего льянеро. Паэс научился укрощать диких коней, переплывать с табунами бурные реки, мастерски работать с лассо, клеймить скот. А после изнурительного рабочего дня Мануэлете еще заставлял своего ученика мыть ему ноги.
— Катире[18] Паэс, принеси воды, помой мне ноги!
И Паэс покорно выполнял волю своего мучителя.
В 1810 году Паэс вступил в один из отрядов патриотов. Победа Монтеверде застала его в звании первого сержанта. Схваченный испанцами, он был вынужден примкнуть к ним. Испанцы назначили его капитаном. При первой же возможности Паэс перешел к патриотам. Человек геркулесовой силы, прекрасный наездник и неутомимый пловец, владевший с ловкостью фокусника копьем, саблей и кинжалом, недоверчивый и осторожный, властный и беспощадный, новый вождь льянеро наводил ужас на испанцев, как некогда Бовес на патриотов. Паэс страдал эпилепсией, часто в бою с ним случались припадки, и он падал с коня на землю. Болезнь Паэса вызывала у льянеро суеверный страх. Его адъютантом был Педро Камехо — огромной величины негр по прозвищу Первый негр республики.
Новый вожак «степных кентавров» передвигался, ориентируясь по звездам, ночью, с тем чтобы тучи пыли не выдавали местонахождения его всадников. Он носил синюю блузу, кожаные краги, через плечо у него висело неизменное пончо, застегнутое серебряной пряжкой, на голове широкополая шляпа с венесуэльской кокардой, приколотой золотой шпилькой, сбоку толедская шпага и в руках копье, которое одновременно служило боевым знаменем. На копье черный флажок с эмблемой из черепа и костей и надписью: «Свобода или смерть!»
Вот что рассказывает генерал Сантандер о деятельности армии Паэса: «Во время военной кампании в степях в 1816–1817 годах основной силой патриотов была кавалерия. Льянеро имели в своем распоряжении лошадей, превосходно знали местность, где им приходилось действовать, под рукой у них находились большие стада скота, который использовался на провиант. У патриотов не было госпиталей, обозов с амуницией, что позволяло им быстро передвигаться в степи. Лошадей и скот брали там. где их находили, без какой-либо платы, ведь это делалось во имя интересов народа. Тот, у кого была одежда, считал себя счастливцем, другие же дожидались лишь первого боя, чтобы снять с убитого врага штаны или рубашку. Бойцы не боялись ни тропического зноя, ни зимних холодов. Никакие водные преграды не останавливали этих прирожденных пловцов, никакие опасности не задерживали их. При освобождении населенных пунктов все мужчины, способные носить оружие, подлежали призыву в армию. Таким образом, в отряды льянеро часто попадали адвокаты, священники и люди других профессий. Они вели такой же образ жизни, как и льянеро. Солдаты и цивильные, мужчины и женщины, старики и дети — все ходили босиком и питались одной и той же пищей — мясом без соли».
Считалось, что в то время в районе Апуре было около миллиона голов скота и пятьсот тысяч лошадей. В армии Паэса имелось сорок тысяч лошадей. В его войсках сражался отряд индейцев племени кунабичи. Паэс присвоил его вождю звание генерала. Индейцы перед боем прокалывали себе язык стрелой и, вымазав лицо кровью, бросались на врага.
Таковы были армия льянеро и ее вождь Паэс, с которым 30 января 1818 года в степях Апуре встретился Боливар. Катире Паэсу льстило, что к нему прибыл за помощью этот знаменитый мантуанец, бросивший вызов испанцам. Оба понимали, что на данном этапе борьбы против испанцев им друг без друга не обойтись. Поэтому им не стоило большого труда договориться о совместных действиях. Боливар подтвердил, что солдаты свободы получат за свои подвиги землю. Паэс же принес торжественную присягу на верность республике и ее руководителю Боливару; такую же присягу приняли и его бойцы.
В течение февраля и марта объединенные силы Боливара и Паэса одержали ряд побед над испанцами в районе реки Апуре, но 25 марта войскам Морильо удалось нанести поражение Боливару у селения Ла-Пуэрта, где попала в руки врага вся канцелярия Освободителя, а также большая часть оружия и боеприпасов. В этом сражении испанцы тоже понесли значительные потери. Морильо был тяжело ранен в бою и отказался от дальнейшего преследования патриотов. Только благодаря этому Боливару удалось спастись. Король повысил Морильо в чине и присвоил ему звание маркиза Ла-Пуэрты. Испанцы думали, что военная карьера Боливара кончена. Однако, как и в прошлом, они ошибались.
В армию патриотов продолжали вливаться все новые тысячи льянеро. Прошло некоторое время, и Боливар вновь предпринял наступление на испанцев, укрепившихся в Калабосо. Ему удалось окружить в этом городе испанские войска, которыми командовал лично Морильо. Боливар был настолько уверен в победе, что отослал взятых в бою пленных обратно к Морильо со следующим посланием: «Мы столь человечны, что — вопреки справедливости — неоднократно отказывались от методов кровопролитной войны насмерть, применяемых против нас испанцами. В последний раз предлагаю прекратить это ужасное побоище и делаю первый шаг, возвращая всех пленных, взятых нами во вчерашнем бою. Пусть этот пример великодушия будет пощечиной нашим врагам. Вы и весь жалкий гарнизон Калабосо вскоре попадете в руки
