борт, подтянулся, оглядел кузов и соскользнул обратно. Сердито сплюнул в черную воду.
– Да чтоб тебя! Я ж говорил, одного в живых оставить!
Туран повернулся к развалинам, ища взглядом Белоруса. В сендере выпрямился Альбинос, глянул на старика снизу вверх:
– Илай, ты как?
Мутант опустил копье и вдруг ссутулился, поник. Он больше не походил на демона- победителя.
– Целый я.
– Что ж так бросаешься, осторожней будь.
– Тебе надо осторожней, – старик поднял голову, – Илаю не надо. Илай отдал свой кохар.
Альбинос сел за руль. Турану показалось, что эти двое поняли друг друга – странный разговор.
– Эй, Белорус, – позвал Разин, заходя в лужу, – пошли трофеи соберем.
Он обогнул самоход, добрел к сендеру и влез на подножку. С него ручьями текло, и садиться он не стал.
– Музыкант, что это старик толкует, насчет кохара?
– Кохар, мешочек его…
– Да это я знаю. Чего ему не надо осторожней?
– А! Он говорит, что ему жизнь теперь не дорога, он отдал свой кохар и не вернется в пустыню. Теперь хочет умереть достойно. Только не спрашивай, с чего он такое надумал. Я не знаю.
Говорили они тихо, но Илай, видимо, услышал все. Он ответил, блестя очками сверху:
– Илай не сдержал слово, Илай обещал Чембе, что будет оружие из Киева. Не справился. Не хочу возвращаться.
– Но ты с нами?
– До конца пойду. Илай должен.
– Оригинальный ты, папаша, человек. – Белорус забрался на колесо грузовика, ухватившись за борт, заглянул в кузов и, побледнев, отвернулся.
Альбинос искоса наблюдал за ним. Тим глубоко задышал и выдавил, повернувшись к Илаю:
– Вас двое, оригиналов, ты и Разин…
– Заткнись уже, – тот вяло отмахнулся обрезом и полез в кузов.
– Во, смотрите все! – Белорус показал направление. – Там, за осокой плещется.
Туран забрался в сендер, поставил на турель пулемет.
– Музыкант, посвети фарами и правь туда.
Альбинос вывернул руль, сдал немного вперед, чтобы развернуться. Белорус уже пересек лужу и бежал к зарослям травы.
– Чего там? – крикнул Разин из грузовика.
Туран пожал плечами, на всякий случай приникнув к пулемету.
– Болтун наш кого-то углядел в траве, – отозвался Альбинос.
– Ну смотрите там, чтоб рыжего в язык не ранили, – напутствовал Разин. – Илай…
Старик, расправив плечи, указывал копьем на заросли осоки. И тут же оттуда донесся голос Белоруса:
– Эй, да где ж вы все?! Сюда! Помогите, скорей!
Альбинос повел сендер на голос. Под капотом раздавались в стороны заросли, из-под колес бросалась какая-то мелкая болотная живность. Сендер шел тяжело, увязал в топком слое ила на дне.
– В яму бы не провалиться, – проворчал Альбинос. – Где он орет?
– А я вижу? – отозвался Туран сверху. Он давно потерял Белоруса из виду.
– Выезжайте на сухое, – громыхнул Илай с кабины.
– Эй, Белорус! Ты где? – крикнул Разин.
Он и старый мутант, позабыв об оружии в кузове, напряженно всматривались в темную лощину, куда еще не успели добраться лучи восходящего солнца.
– Я тут! Да скорей же вы, не удержу ведь! – раздалось неподалеку, осока в той стороне закачалась.
Оказалось, Альбинос слегка ошибся с направлением. Туран спрыгнул в воду и побрел в сторону, откуда звал Тим. Вскоре он отыскал Белоруса – тот стоял, погрузившись по пояс в болотную жижу, и безуспешно тянул ремень. На другом конце ремня барахтался водитель «тевтонца». Он не попал под пули, но угодил в топкое место и увяз, а сил, чтоб вытянуть его, у Белоруса недоставало. Дно и под ним было ненадежным, он погружался все глубже, но ремень не бросал.
– Музыкант, посвети! – крикнул Туран.
Заурчал мотор, сендер развернулся, лучи фар выхватили из темноты рыжую шевелюру и перепачканную болотной тиной физиономию Белоруса.
– Да тащи же меня скорей! – завопил он, увидев подмогу. – Зову вас, зову! Хотели монаха, чтоб допросить, – вот он вам!
Туран ухватил Белоруса за изодранный жилет и потянул из топи. Монах молчал, только отфыркивался и сплевывал мутную жижу, попавшую в рот. Он уже погрузился по шею, мокрая борода была облеплена ряской, так что вид монах имел довольно жуткий – болотный мутафаг какой-то.
Жилет Белоруса, пострадавший во время драки в Лавре, не выдержал и с треском разлезся по швам. Туран отшатнулся с обрывками в кулаке, Белоруса качнуло вперед, он провалился еще глубже, а монах ушел в грязь с головой. Вынырнув, тряхнул испачканной бородищей и лишь злобно блеснул глазами на Турана.
– Музыкант, да швырни ты им трос! – прокричал Разин. – Живей давайте, шевелите поршнями.
Альбинос кинул Турану трос и отъехал подальше – туда, где сендер не проваливался, конец перебросили монаху и потом, держась за трос, побрели к берегу. Впереди ехал сендер, сзади болтался вывалянный в грязи монах. Разин к тому времени собрал трофеи в кузове грузовика. Оказалось не густо, четыре патрона к обрезам, для пулемета вообще не нашлось, два магазина к автоматам, остальные пустые – видно, монахи в азарте боя не жалели боеприпасы. Егор осмотрел оружие, которое искупалось в грязи и требовало основательной чистки, и погрустнел. Времени было мало, нужно торопиться. Он сложил патроны в подсумки, повесил на плечо автомат, решив, что сможет во время поездки его привести в порядок, и вышел встречать процессию.
Когда Туран с Белорусом вывели из зарослей пленного, оказалось, что он – здоровенный детина, сложением не уступающий Разину, а ростом даже выше на полголовы. Монах отряхнул полурясу, выжал грязь из бороды. Белорус тут же сноровисто обыскал его, выгреб все, что нашлось в карманах. Потом отступил, критически оглядел добычу и сказал:
– Экий ты, брат, грязный. А еще из Ордена Чистоты!
– Телом грязны, а душою чисты – монахи Ордена Чистоты! – здоровяк скороговоркой отбарабанил заученный куплет. – Грязь телесная не вредит, а тебе, падшая душа, наказание уже уготовано! Не отмоешься, грешник! На кого руку подняли, злыдни? На Орден! Ужо воздастся вам!
– А нечего было наш «Панч» отбирать, – на Тима угрозы никакого впечатления не произвели. – Сами связались с нами, на себя и пеняйте. Куда грузовик увели? Рассказывай давай.
Монах обхватил плечи широченными ладонями – замерз в мокрой одеже. Оглядел всех поочередно. Надолго задержал взгляд на Илае – тот по-прежнему оставался на кабине самохода, погрузившегося в лужу, только сел, скрестив ноги, и невозмутимо поблескивал очками.
– И мутантище с вами, порождение нечистого! Враг рода человеческого!
– Ладно, – Разин поднял обрез и почесал подбородок. – Рассказывай про Губерта, проповеди нам ни к чему.
– И про «Панч», грузовик наш, говори! – добавил Тим.
– Губерт – благой человек, свыше отмеченный, – ответил монах, гордо вздернув подбородок. – Он спасение Киеву принесет. Да и нынче добра немало сотворил. Оружием Ордену помогает.
– То есть Зиновию, а не Ордену, – уточнил Туран.
– Зиновий верной дорогой Орден ведет, дело правое вершит. Что Зиновию на пользу, то и для Ордена благо. Самоход ваш Губерту отправлен, ибо не место ему в Лавре, самоходу-то, печать нечистого на нем. То-то и видно, мутант на нем прикатил, скверной загрязнил. А Губерт не в Ордене, зато всяку таку технику разумеет, он самоходу тому наилучший хозяин. Да у тебя, урод, – монах ткнул толстым пальцем в Белоруса, – скверную вещь отобрали, она тоже от нечистого. Да в кузове самохода еще нашли всякого, греховного. Тьфу!
– Ближе к делу, – напомнил Разин, – о Губерте рассказывай. Где он засел? Как туда попасть?
– Расскажу, – твердо сказал монах. – Все как есть, без утайки, обмана не будет. Чем скорей к Губерту полезете, тем скорей вам конец. Он вас живо!.. А и я с небес погляжу и возрадуюсь, какая вам кончина вышла.
– Не спеши помирать, если расскажешь честно, то поживешь еще.
– Врете, поди?
– Пока не расскажешь про Губерта, не узнаешь. Так что рассказывай. Сколько людей при нем?
– Того не ведаю, – быстро ответил монах. – Самолично видал троих.
– Врет, – ухмыльнулся Белорус. – Ладно, давай дальше.
– Самолично троих видал! – упрямо повторил монах. – Однако служат Губерту не токмо люди. Механизмов у него много, лектроники, вшитой в них. То дело Создателю угодное, потому что для людей польза…
– Вот и покажи дорогу к Губерту, – заметил Туран. – Где он прячется? Что там?
– На острове, вы туда запросто не доберетесь по болоту. Там большие стены стоят, толстые, прочные, намного в землю укоренены, вниз уходят, под болото. Не взять вам Губерта. Стерегут его механизмы и всякие хитрости. Невидимые стражи домину хранят. А дорогу-то на остров чего показывать? Остров – он и есть остров, потому что болотом окружен.
Монах умолк.
– И все? – Белорус скинул с плеч лоскуты – все что осталось от расползшейся по швам жилетки – бросил в грязь и стащил рубаху. – Маловато, будем говорить, истин ты нам поведал, брат. Ох, зря я тебя из болота тащил…
Он принялся выкручивать рукава, пританцовывая на месте, поеживаясь под легким ветерком.
– Ну хватит трепаться! – прикрикнул Разин. – Туран, давай служителя Храма в болото возвратим и поехали.
– Как поехали? – Альбинос повернулся на сиденье. – К острову-то как, вплавь? Сендер же не лодка…
Туран шагнул к монаху, а Белорус, натянув рубаху, достал из-за пояса обрез.
– Разберемся, – сквозь зубы процедил Разин.
Поправил висящий на плече автомат, кинул на багажник ремни с подсумками, снятые с убитых монахов, и полез в сендер.
– Э- э… – протянул бородатый детина, когда Белорус направил на него обрез. – Я ж не сказал, что дороги не
