через Ингушетию) и Кизлярского (с востока, с территории Дагестана).
Колонна, двигавшаяся из Дагестана, в этот же день была остановлена жителями еще в Хасавюртовском районе Дагестана, где проживают чеченцы-аккинцы. Гневная толпа митингующих поглотила растерявшуюся и не ожидавшую гражданского сопротивления группу военной техники и военных, не знавших, что им делать и не имевших четких на этот счет указаний. В результате бездействия и растерянности несколько военнослужащих были захвачены в плен и затем переправлены в Грозный.
Колонна российских войск, двигавшаяся с запада через Ингушетию, 11-го декабря была блокирована толпами местных жителей и обстреляна у села Барсуки (Ингушетия). Повреждены три бронемашины и четыре автомобиля. Жертв среди военнослужащих удалось избежать. Осмелившись применить силу, российские войска прошли через территорию Ингушетии. Всего за день на территории Ингушетии были уничтожены и повреждены двадцать восемь единиц армейской техники.
12-го декабря в 14.00 в районе поселка Долинский 106-я воздушно-десантная дивизия были обстреляны из установки «Град» отрядом полевого командира Арсанова. В результате были убиты шесть и ранены тринадцать российских военнослужащих. Неуверенным ответным огнем установка «Град» все же была уничтожена».
…Казалось, в генеральном штабе генералы слушали доклад оперативного дежурного (главным предметом которого были первые данные о надвигающейся беде) и не слышали его, как будто это была очередная командно-штабная тренировка. Они, очевидно, слушали только от того, что были вынуждены все это слушать, ибо от этого зависело, насколько скоро они выйдут из этого помещения с множеством карт и карандашей. Сколько раз они уже слушали эти сухие доклады, зная уже наперед все, что им скажут, слушая это все только потому, что надо прослушать, как надо прослушать стоя в строю и поднять над воинскими частями российский флаг под трубные звуки российского гимна. В очередной раз они грузные и измученные «бумажными» войнами внимательно будут следить за выражением лица главнокомандующего, небрежно постукивающего обратным концом карандаша по столу, желая соблюсти приличие и штабную культуру, прежде чем наброситься на карту и развести на ней жирные круги и стрелки красными непрерывными линиями. И снова тыча в нее указками, станут корить командиров бригад и полков своей старостью и устаревшей опытностью жизни. И каждый раз разгибаясь, будут подпирать руками немую поясницу, сгущая брови, труся бульдожьими щеками:
«Эх!.. — будут говорить генералы, уложив свои короткие руки поверх животиков, — …Ни на что неспособная молодежь! Как их войне учили? Кому полки доверили?!»
Декабрьским вечером 1994-го года войска остановились и окопались на линии Долинский — Первомайская — Петропавловская.
…11-ое декабря 2000 года — 2192-ой день войны от её начала, и 492-ой — второй чеченской. Понедельник. По приезду к месту дислокации бригады, что свершилось к исходу дня, прибывшие офицеры, как говориться, с корабля попали на совещание оперативного штаба. Временный командир бригады доводил оперативную обстановку, подводил итоги суток, ставил задачи на завтра. «Свежих» офицеров «подтянули» на совещание с одной единственной целью — быстро «втянуть» их, еще пока что легкомысленных, как это бывает с космонавтами только что спустившимися с небес на землю, в обстановку.
Пока войсковая колонна со сменой военных двигалась по направлению Моздок — Грозный, российский контингент военных с раннего утра заблокировал селение Валерик Ачхой-Мартановского района, в целях проведения спецоперации.
«Какое совпадение! — про себя отметил Егор. Ведь когда-то там, на реке близ Валерик, поручик Лермонтов искупал кровью свою бунтарскую несдержанность, сосланный Николаем I. Нет, Егор не был бунтарем, но серьезно никого не уважал. Совпадением же было названное место. — И ко всему прочему, — думал Егор, — вряд ли настало мое время что-либо искупать кровью.
— Валерик… Ва-ле-рик… — укорительным шепотом, сперва с ударением, а затем по слогам произнес Егор звонкое название населенного пункта, а командир бригады продолжал доклад, зачитывая оперативную телеграмму:
— …в Аргуне на пересечении улиц Гудермесская и Заводская боевики обстреляли автоколонну федеральных сил, в результате чего несколько военнослужащих были тяжело ранены. Перегруппировавшись и вступив в бой с нападающими, ранили полевого командира… В окрестностях районного центра Аргун федеральными силами в процессе спецоперации были убиты 10 боевиков, несколько человек ранены; более 20 — задержано. Потери со стороны «федералов» составили шесть человек ранеными… В Грозном на улице Сайханова из стрелкового оружия были обстреляна группа сотрудников милиции, есть потери. В Заводском районе Грозного на фугасе подорвался автомобиль, в котором находились российские военнослужащие; один человек погиб, двенадцать раненых. Проводилась войсковая операция… За 11 декабря в Чечне позиции федеральных войск подвергались обстрелам девятнадцать раз; позиции внутренних войск — восемь раз. Двое военнослужащих убиты, одиннадцать ранены. Два подрыва на фугасах, в результате которых ранены трое военнослужащих. Обезврежено тридцать семь взрывных устройств.
…Сегодня, 11-ое декабря 2000 года — стылый хмурый декабрьский вечер. Сегодня, Егор приехал в Грозный, — в свою вторую командировку на Кавказ.
С суматошной минувшей ночи, что окончилась с лучами нежаркого декабрьского солнца, прошло без малого шесть часов. На улице градусов десять тепла. Не зима, а зимушка. Солнца не видно, но на улице очень ярко, в сравнении со вчерашним днем — странности погоды. Топая по дороге еще не отдохнувшими и избитыми ногами, Егор удивлялся, с какой вожделенной страстью его втиснули поутру в бронетранспортер, мол, стажируйся, не теряй драгоценных минут!
«День-то второй… — думал Егор. — Едва успел, чемоданы с кузова снести… выперли сразу в разведку. «Смотрю» проспект Жукова. Широкая такая улица. Красивая…», — восторгаясь ее необъятными разрушениями, Егор шел по асфальту, едва ли не по самой середине. Старательно, почти что, с математической точностью выдерживал установленный инструкциями интервал между саперами- разведчиками. Впереди, буквально в паре шагов шагал Кубриков Толик, старший групп разведки, которому Егор и приехал на смену. Соблюдая интервал, Егор сторонился Кубрикова, а тот, как назло, лип к Егору со своими разговорами. Он, то отстранялся, то приближался, часто оглядываясь на Егора и подгоняя его, как Макарка телят — по-хозяйски грубовато:
— Что топчешься в хвосте? Нагоняй!
Дабы не вызывать подозрение в мнительности и трусости Егор сделал вид, что поспевает, но остался на прежнем интервале от Кубрикова. Шел и сосредоточенно смотрел по сторонам. Глядя на правую сторону дороги, Егору представлялось, будто она усеяна грудами картонных коробок. Словно картонная помойка, многокилометровая, уходила прямиком в самое небо, в горизонт. А в действительности, по всей стороне, бетонными кусками лежали некогда многоэтажные дома — целый квартал, а может даже больше. Но в противность той жути, которую можно было испытать при виде страшного зрелища, Егор напротив, пребывал от видимого в радостном возбуждении. Груды бетона, как следствие работы тяжёлой артиллерии российской армии — его особенно удовлетворяли. С левой стороны — сорняком, торчал частный сектор. Сама улица между тем была пуста. Да и по улице никого почти не было. По ней никто не ездил, лишь редкие невоенные фигуры пересекали проезжую часть дороги на скором перекрестке.
Грозный, зимой 2001 года не был пуст. Собственно он не был пуст и во время второго штурма в 2000- ом, как возможно, не был и в первый раз, в 1995, но Егору он показался брошенным.
Зимой 2000 года, вспомнил Егор, во время штурма он с солдатами, продвигаясь вдоль частного сектора полуразрушенных домов, совершая обходной маневр, наткнулся на двух стариков, — деда и бабку, что сидели у дома на скамейке, наблюдая как на противоположной стороне от них, через небольшой пустырь и дорогу шел бой. Сидели спокойно, неподвижно, будто смотрели телевизор. Удивленный Егор, предложил им тогда укрыться, на что бабка, сказала:
«Мы с дедом и не такое видели во время войны… Отечественной… — поправилась она и закончила. — Лучше, дай мне, закурить… с дедом».
