'голоса, говорившего мне, не слыхали' - относится к голосу Самого Господа.
Дальнейший рассказ Апостола о встрече с Ананиею, в общем совершенно согласный с рассказом Дееписателя (IX, 10-18), отличается от него, между прочим, тем, что более подробно приводит слова Анании, известное и уважаемое имя которого в глазах народа придавало этим словам особую важность и значение. Вообще, в обоих рассказах различие имеет характер не разногласия и противоречия, а лишь взаимного восполнения и уяснения, и достаточно оправдывается особыми обстоятельствами, применительно к коим апостол хотел сделать более убедительною свою речь.
Характеризуя Ананию, апостол выражается сильнее, чем Дееписатель: 'муж, благочестивый по закону', который, следовательно, не мог научить Павла быть врагом закона. 'Одобряемый всеми иудеями' дамасскими, следовательно - признанный в своем благочестии всеми, не только христианами, но именно иудеями самими.
'Прозри...' - краткое выражение самой сущности сказанного Павлу Ананиею при прозрении (ср. IX, 17). Зато далее подробно передаются слова Анании, сказанные после прозрения, опущенные Дееписателем.
'Бог Отцев наших...' - см. III, 13 и паралл. 'предъизбрал тебя...' - ср. Рим. VIII, 29 и д.; Иер. I, 5.
'Увидел Праведника...' - ср. III, 14; VII, 52.
'Свидетелем пред всеми людьми...', - то же, что - 'перед народами и царями и сынами израилевыми' (IX, 15), т. е. не пред иудеями только, но и язычниками.
'О том, что ты видел и слышал...', - т. е. обо всем содержании Евангелия, в истине которого Господь убеждает Савла посредством того и другого чувства, т. е. посредством зрения и слуха' (Феофил., ср. Златоуст).
'Крестись и омой...' - см. к II, 38, 41; IV, 12.
К рассказу о своем обращении апостол присоединяет и рассказ о бывшем ему видении в храме, после тот как он, уже обращенный, возвратился в Иерусалим из Аравии (см. к IX, 26). Об этом явлении Господа не упоминает ни Дееписатель, ни сам Павел в других своих речах и посланиях. Но в данном месте этот рассказ как нельзя лучше был уместен и шел прямо к цели. Он хотел им показать, что и по обращении в христианство он не разрывал связи ни с Иерусалимом, ни с храмом и его законным Богослужением, уважение к которым могло лишь еще более санкционироваться этим явлением ему Господа именно в храме и во время молитвы здесь. Что он, далее, не враг народа, достаточно доказывается трогательною подробностью беседы его с Господом, повелению Которого - уйти из Иерусалима - он пытался противопоставить ревностное желание проповедать Его Имя именно в Иерусалиме (19-20 ст.). Так достаточно ясно и убедительно опровергнута клевета, будто он враг закона, народа и храма. И в то же время так ясно и убедительно указывался и всем другим тот путь, которым надо было идти. До сего времени Павла не прерывали, хотя в толпе, вероятно, росло возбуждение уже от самого бессилия опровергнуть столь резкую убедительность его слов. Возбуждение прорвалось со всею злобою, когда Павел закончил повелением ему Господа - идти из Иерусалима и, по причине ожесточения иудеев, проповедовать язычникам. Эта мысль, означавшая, что Бог оставляет иудеев, представляется величайшим преступлением в их глазах, и толпа снова приходит в неистовство, требуя смерти Павла.
'Метали одежды и бросали пыль на воздух...' - усиленное выражение дикой ненависти к человеку, находившемуся вне их власти.
По-видимому, тысяченачальник не понимал еврейской речи Павла и, не поняв причины нового столь неистового возбуждения против него, хотел бичеванием выведать суть этого загадочного для него дела.
Апостол указывает двоякое нарушение закона: 1) бичевание римского гражданина (см. прим. к XVI, 37
