руками.
— …Город, названный в честь старшего брата, — Киев — столицу Древней Руси и Мать городов русских! — заслышала она знакомый, сочный и самоуверенный голос, подействовавший на нее, как игра дудочника на крыс. — Согласно одной из древних киевских легенд, князь Кий был не кто иной, как kuj — герой, победивший змея, обитавшего в этих краях.
Обойдя небольшую рощу из заинтересованных спин, Маша увидела возвышавшуюся перед ними Василису Андреевну. Ее крупногабаритную фигуру бескомплексно обнимало платье в красных маках.
— Одержав победу, Кий впряг змея в плуг и вспахал землю. Из этих борозд возникли Днепр, днепровские пороги и валы вдоль Днепра, получившие название Змеевалы. Змеевалы, сохранившиеся до наших дней, мы увидим в конце экскурсии. А теперь посмотрите направо: перед вами лебединая песня архитектора Растрелли. Единственная в Киеве церковь, у которой нет колоколов. Подойдем к ней поближе…
— Здравствуйте, Василиса Андреевна, — обнаружила свое присутствие студентка.
— Здравствуй, Ковалева. Прическу новую сделала? Молодец, — равнодушно похвалила ее преподавательница.
Экскурсанты двинулись в указанном Васей направлении. Соизмеряя шаг с решительной походкой Василисы, Маша затрусила рядом с ней. Во рту у нее катался конфетным шариком вопрос, но задавать его строгой Васе она не решалась.
— Кто, Ковалева, глядя на эту топографическую невнятицу, — брюзгливо выговорила Василиса Андреевна, охватывая взглядом непрезентабельную зеленую поляну, заполненную ленивой субботней публикой, без особого интереса взирающей на металлические таблички, объясняющие легендарное происхождение того или иного камня или бугра (бывших некогда частями вала и рва легендарного Града Кия), — скажет, что это уникальное в своем роде место?! Я бы сравнила Старокиевскую гору с некой яйцеклеткой, из которой за девять столетий развился не только Киев, но и сама Киевская Русь.
— Василиса Андреевна, — осмелилась наконец Маша, — можно задать вам один вопрос?
— Хочешь спросить, почему у Андреевской церкви нет колоколов? — интригующе улыбнулась ей историчка.
— Нет, — отказалась Маша. — Я хотела спросить, какая из четырех Лысых Гор Киева считается второй?
— Вот что тебя интересует, — разочарованно протянула Василиса.
— Вы-то уж точно должны это знать!
Но Вася не проглотила ее лесть.
— Нет, не знаю, — отшвырнула незадачливый комплимент она. — Такое определение нигде не упоминается. А почему ты спрашиваешь?
— Загадку разгадываю, — потупившись, пробубнила Ковалева.
— Ну так скажи мне ее всю целиком! — недовольно приказала Василиса, всем своим видом демонстрируя: студентка зря отнимает у нее время.
— Приходите на вторую гору и не бойтесь: Василий не причинит вам зла. — Маша нервно поджала живот, ожидая, что эта тарабарщина окончательно выведет суровую истеричку из себя.
— Тогда это Чертова гора, под Владимирской горкой, — безапелляционно заявила Василиса и двинулась прочь.
— Стойте. Стойте! — При всем парализующем страхе, который вызывала у нее важная Василиса Премудрая, Маша не могла упустить столь важную разгадку. — А при чем тут Василий?! И почему «не бойтесь»?
Экскурсантам (на этот раз не иностранным, а братского славянского разлива), похоже, надоело ждать своего поводыря, и они подтянулись к ним, с любопытством прислушиваясь к последним словам гида.
— А действительно, почему? Это ж интересно! — поддержал Машу один из них, и она с удивлением узнала в нем брюнета с татаро-монгольскими предками, встреченного ею в «Центр? Старокiевскаго колдовства».
— Потому, — недовольно объяснила историчка, скучая глазами, — что при крещении князь Владимир получил имя Василий. И именно святые Владимир и Варвара почитались в Киеве главными мракоборцами и гонителями ведьм. Считалось, что после того, как равноапостольный князь основал на горе Михайловский монастырь и там появились мощи Варвары Великомученицы, ведьмы навсегда покинули это место. В народе даже ходили стихи:
— А Киев ведь считался в России столицей ведьм. Да? — спросил другой экскурсант — москвич, судя по элегантным длиннотам его гласных. — Я читал в Интернете: сюда слетались все ведьмы! И русские, и белорусские, и украинские. И Гоголь писал: все бабы в Киеве — ведьмы!
— «Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы», — угрожающе поправила его Василиса, всегда сатаневшая от небрежного обращения с классическими источниками.
— Но почему у нас в Киеве об этом как-то не говорят? — подала удивленный голос Маша.
— Да потому, что это и так все знают! — раздраженно цыкнула на нее Премудрая и многозначительно повернулась к надоедливой студентке спиной. — Прошу всех за мной. Андреевская церковь знаменитого зодчего Эрмитажа Бартоломео Растрелли. Первый камень в ее фундамент был заложен дщерью Петровой императрицей Елизаветой. Именно ее отец, Петр I, признал Андрея Первозванного покровителем Руси…
— Привет, солнце! — присоседился к Маше татаро-монгольский брюнет. — Ты помнишь, мы уже встречались?
— Ой, да! — неожиданно вспомнила Маша важное и невольно схватилась за шею, испугавшись, что в процессе бурных приключении могла потерять чужую драгоценную вещь.
Но ее ладонь сразу же отыскала под тканью рубахи узорную цепь-змею.
— Слава богу! — обрадовалась она. — Вы забыли тогда цепочку и книгу. Книга у меня дома в рюкзаке. А цепь… — Ее пальцы поспешно полезли в петельку застегнутой на все пуговицы рубашки. Но брюнет ласково накрыл ее торопливую руку своей.
— Брось. Считай, что я ее тебе подарил, — весело отмахнулся он.
— Но я не могу, — залепетала Ковалева.
— Ерунда! — парировал он беспечно. — Да не бойся, она недорогая. Просто талисман на счастье… Наверное, с тех пор как ты его надела, с тобой уже произошло что-нибудь очень счастливое? Да?
— Да, — оторопела Маша.
— Вот видишь, — радушно подначил ее он, и по его легкомысленно-теплому тону Маша поняла, что под «чем-нибудь счастливым» он имел в виду какие-то мелкие девичьи радости и удачи, а вовсе не то огромное и невозможное, что случилось с ней за последние двадцать четыре часа. — Никогда не снимай ее. Слышишь? Па-па!
Он тряхнул ладонью над головой, прощаясь, и заспешил в сторону ускользнувшей экскурсии.
— А как же книга? — недоуменно крикнула Маша ему вслед.
Брюнет обернулся и, на секунду замедлив шаг, беззаботно махнул рукой.
— Оставь себе. Может, «Белую гвардию» прочтешь.
«Непременно прочту», — хотела крикнуть ему Маша. Но поняла, что по большому счету, щедрого брюнета это нисколько не интересует — он даже не заметил ее новую прическу.
«Просто вежливый. И человек хороший», — подумала она, благодарно глядя ему вслед и прижимая
