Баженов — сперва еще так, кулачки.Для них оказалось, что и голь — не обуза,иди по найму из года в год.Не было слаще быковских арбузов,нигде так земля не давала доход.Быковский арбуз — полосатое чадо!Попробуй одною рукой удержи.Лопнет, раскрыв заревую прохладу,издалека только нож покажи!Денисовы и зерна в землю метали:поближе — арбузы, пшеница — в глуби,на третью весну меняли местами,сушь ли, голод —лопатой греби!Сами надрывались в страдную пору,голь нанимали, держали в горсти.Хищные, жадные лезли в гору.Рубль идет!Успевай грести!Только Баженов да Степной, пожалуй,могли помериться, шли в расчет.Да еще Ковылин — не камень лежалый!Любой норовит тебя слопать, черт!Панечкин — этот землей похлеще,но нету коммерции — кишка тонка.Живет в Петербурге, степной помещик!Спохватится. Скупим. Живи пока.А этот, Стрыгин, — и откуда их носит? —тоже лезет, совсем старичок,скот пригнал, а выгоны просит.Со временем — к ногтю, а пока — молчок!..Так и следят друг за другом, волки.Главный — Денисов: «Эй, сторонись!..»Служат обедни матушке-Волге,баржи гонят и вверх и вниз.Один другому ребятишек крестит,целуются на свадьбах: «Милый, кум!»Пьют, обнимаются — честь по чести…Ночью пылают от жадных дум.2. КОНЕЦ ВЕКАЯнварь восемьсот девяносто шестого.За тюремной решеткой не спит человек.Он ходит по камере, снова и сноваобдумывает подступающий век.«Тюрьма?! — он по стенке постукал лукаво.Да, есть неудобства… Но время не ждет.Работать! Работать! Нет у нас правана передышку. Схватка грядет!»Волна нарастает, не знавшая спячки,крепчает. Задача ясней и сложней.Гудят по стране забастовки, и стачкивсё яростней, определенней, дружней.Рабочим необходима учеба,склонились над книгой чубатые лбы.Объединились, как первая проба,кружки в Петербурге «Союзом борьбы».«Работать!» Ну что там тюремные стены,он видит Россию, людские сердца.Видны ему, как никому, перемены,он видит, как крепнет начало конца.Он видел:
