Стихотворения и поэмы

Нас за стол посадила хозяйка.
                                                     А мы
ложки отыскали за голенищами.
Слушали говор карелов,
                                             услышали: ищет
нас за темными окнами
                                             непогода зимы.
А когда отошли, оттаяли, отогрелись,
прочли на стеклах:
                               мороз до пятидесяти!
Разговорились:
«И как это терпят в Карелии!
Не война бы — так нам
                                          ни за что и не вынести!..»
— «Что, морозно?»
— «Да так, ничего», — отвечаем.
Появился старик
(он спал в другой комнате)
и сказал,
               что морозец к утру покрепчает.
«Переночуете, может?
Куда вы!
Замерзнете!»

А пока мы молчали обиженно
и в тишине вьюга стала заметней,
карел хвалился широкими лыжами
давности тридцатилетней.
А потом рассказал о таком холоде,
который, пожалуй, больше не повторится.
«Было это
                   назад за тридцать,
в лесу и сейчас
                            есть сосны расколотые.
Много было всяких морозов потом,
но не было более сильного.
Тогда,
                 в такую же полночь,
                                                        в наш дом
привели русского ссыльного.
Мороз ему щеки дорогой выжег,
выбелил голые пальцы,
он все-таки вынес,
                                 выжил,
                                               не сдался.
Вот это —
                  его лыжи.
А ведь не на войну шел!
                                              И не такое на нем…»

Но мы уже каски отыскивали,
а за окнами, между машинами рыская,
уже помахивали фонарем.
Мы прощались.
«Прощайте,
                        прямого пути!
Я пожелаю вам лучшего самого:
после войны
                          вам к ссыльному моему подойти», —
и показал на сосновую стенку глазами.
Мы застыли у порога,
                                       удивлены
глазами в очках, знакомыми,
                                                  и бородкою клином.
Смотрел на нас
Михаил Иваныч Калинин.

Мы подумали:
«Что ж
              это было в начале
                                                 нашей войны!»

1940

6. ФРОНТОВЫЕ СТИХИ

Если б книгу я выдумал,
                                       где описал бы подробно:
крови цвет на траве,
                                     цвет ее на земле,
                                                                    на снегу,
вид убитого парня
                                на черном снегу
                                                              у разбитого дома;
описал бы подробно,
                                      как смерть
                                                           помогает врагу,—
если б книгу такую
                                      я назвал
                                                     «Фронтовыми стихами»
и она превратилась бы