Любовная лирика классических поэтов Востока

Сравнивают алый цвет розы, шелка и вина.
По душе себе Джами верования искал, —
Все религии отверг, лишь любовь ему нужна.

23

В грудь проник этот яд, просто сил нет подчас,
Щеки жаром горят, хоть и не до прикрас.
От страданий любви тело чангу подобно,
Лью с ресниц слезный град на подола атлас.
Выйди, милая, в сад: розы там в исступленье,
Разорвав свой наряд, распустились без нас,
Там тебя год подряд ждут сосна с кипарисом,
Через стену глядят, хоть и нет у них глаз…
Путь святоши — в мечеть, путь скитальца — в пустыню.
А иным хоть бы в ад, лишь вина бы запас!
Я бы душу стократ продал за поцелуи,
Торговаться я рад, мой бесценный алмаз.
Ты ж с другим, и от ревности я умираю,
Умирают лишь раз, а Джами — каждый час.

24

Похитила ты яркость роз, жасминов белых диво,
Твой ротик — маленький бутон, но только говорливый.
Уж если ты не кипарис, друзьям скажу: насильно
Меня, как воду на лугу, к другим бы отвели вы!
Долина смерти — как цветник: спаленные тобою,
Ожогом, как тюльпан внутри, отмечены красиво.
Едва ли я настолько храбр, чтоб не были страшны мне
И завитки твоих волос, и смеха переливы.
Бродя в долине чар любви, чужбины не заметишь,
Никто там даже не вздохнет о доме сиротливо.
Начав описывать пушок над алой верхней губкой,
Бессильно опустил перо Джами красноречивый.

25

Серебряная шея, ланиты — два тюльпана
И каменное сердце, как сердце истукана.
Хоть изнуренным телом я от тебя далеко —
У милого порога душою постоянно.
Молю, будь осторожна, завязывая пояс, —
Не стерпит нежность кожи малейшего изъяна.
Как я пройти осмелюсь по улице заветной?
Боится даже ветер подуть там утром рано.
Ах, если б, опьянев, ты лежала без сознанья —
Ступню поцеловал бы я с помощью обмана.
Чего Джами хотел бы? Попировать с любимой.
Но разве может нищий в чертог войти султана?

26

Не я один подвластен чарам красавиц городских,
Красивое лицо — приманка для всех сердец людских.
Где вестник? Ветер Ханаана, жду вести, как Якуб
Ждал от Юсуфовой одежды прозренья глаз слепых!
Красавицы, как и деревья, не схожи меж собой,
Разумный женщин изучает, чтоб знать повадки их.
Скажи писцу, чтоб не писал он всей правды о любви,
Кто понесет такую тяжесть — груз горьких строк чужих!
Ты строй сердец уже разбила, так не седлай коня
И побежденных не преследуй, хоть конь тиранства лих.
Бессонница мной овладела, сон от меня бежит.
А был еще совсем недавно так безмятежно тих.
Вчера услышал я, припавши к ее следам в пыли:
«Ах, не пыли, Джами, так сильно метлой ресниц твоих».

27

Одна любовь нас отрешает от суеты земной,
Мук не вкусивший не вкушает и сладости иной.
Любимая сулит нам горе, не ведая о том,
Что все обещанное ею — бальзам душе больной.
К чему существованье солнца, когда ее лицо
Мгновенно затмевает блеском неяркий свет дневной!
В миг расставанья — без сознанья на землю я упал…
Что, кроме забытья, могло бы в разлуке быть со мной?
Я только пыль ее дороги, но хорошо и то,
Что ветер не уносит пыли, проходит стороной.
Когда умру — в багряный с желтым тюльпан я превращусь:
Я плакал кровью и покрылся от желчи желтизной.
Джами потоком слез однажды к ней в сад был принесен…
Что толку в мусоре, прибитом столь мутною волной?!

28