И был привратник пьян, и муж уснул,К тебе я дерзко руку протянул,Но ты сказала, отстранясь слегка:«Доильщик не получит молока,Коль с ласковой верблюдицей он груб,Не распускай же, мой любимый, рук!»Как горько мне, когда взгляну назад,Протоку Тигра вспомню и Багдад,Моей любимой щедрые дары,Беспечность и веселые пирыВ кругу друзей, что были так щедры…Клянусь, я не забуду той поры!Все минуло… Прошла любовь твоя…Живу невдалеке от Басры я,Но, милая, тебя со мною нет,В песках сирийских твой затерян след,Кочевница, забыла ты уют.Тебя несет породистый верблюд,И если захочу тебя найти,Твой муж злосчастный встанет на пути,Забвение твое, и твой отказ,И рок всесильный, разлучивший нас…Не сетуй, друг, на быстротечность дней,Смирись, уймись и не тоскуй по ней, —Что делать, коль иссяк любви родник?Любовь являла и тебе свой лик,И взгляд ее мерцал, как лунный блик,И сладко пел просверленный тростник…Аллах, любимую благословиЗа счастье юных лет, за дар любви!Жемчужина пустынь, бела, светла,Как ты сияла, как чиста была!Твоих одежд коснуться я не смелИ сам — пред робостью твоей — робел.О человек! Былого не тревожь.Надежду потеряв, не жди, чтоб ложьСлетела с губ той женщины святой,Которая была твоей мечтой.19К Башшару, что любит бесценные перлы,Жемчужные слезы скатились на грудь.Он бросил поводья в печали безмерной,Не может с друзьями отправиться в путь.Друзья на верблюдицах быстрых умчались,Остался Башшар — недвижим, одинок.А слезы струились, текли и кончались,И плащ на Башшаре до нитки промок.Он к месту прикован любовью и горем,Великою силой губительных чар.И плещутся слезы — жемчужное море,И сердцем к любимой стремится Башшар.
