с гордостью спросил он.
— Да я не об этом, — отмахнулся от него Мартин. — С чего тебя понесло на улицу? В снежного человека мог бы и дома поиграть!
— Ни в какого снежного человека я не играл! — сказал Субастик. — Мне просто захотелось прогуляться, подышать чистым воздухом. Но ведь у меня нет лыж, как у тебя, вот мне и пришлось соорудить себе эти штуки, чтобы в снег не проваливаться.
— Это хорошо, что я тебя первым заметил и успел пожелать, чтобы ты поскорее исчез! — продолжал отчитывать Субастика Мартин. — А если бы тебя заметили другие? Что тогда?
— Ничего, — ответил Субастик. — Я бы с ними поздоровался и…
— Ага, поздоровался, и дальше? — ехидно спросил Мартин.
— И сказал бы что-нибудь такое… «Дауме привет от картонных штиблет!» — сказал Субастик.
— Вот тут-то тебя и сцапали бы, и пришлось бы объясняться! — разгорячился Мартин. — Ведь я же говорил, чтобы ты как следует спрятался! Целую веснушку на это потратили!
— Нет, не говорил! — поправил его Субастик. — Перед уходом ты только сказал что-то такое очень пепперминтовское, и все. Никаких желаний ты не загадывал. Забыл, наверное. У начинающих поэтов такое случается…
— Я еще и виноват, по-твоему? — возмутился Мартин.
— Да ты не переживай! Ну забыл и забыл, с кем не бывает, — миролюбиво ответил Субастик. — Давай лучше спать пойдем. Устал я сегодня — наработался, нагулялся, пора и на боковую.
— Я тоже устал, — признался Мартин, зевая. — Особенно гоняться за снежным человеком.
— Повезло тебе! Я бы тоже погонялся, если бы знал, кто это такой, — сказал Субастик и тоже зевнул. — Но это ты мне завтра расскажешь.
С этими словами Субастик плюхнулся, не раздеваясь, в постель и тут же заснул.
Мартин переоделся в пижаму, погасил свет и тоже лег.
— Знаешь, Субастик, — прошептал он в темноте. — Это был самый удивительный день в моей жизни! Столько всего произошло, что даже не верится… Субастик? Ты слушаешь меня?
Но в ответ раздалось только мерное посапывание. Субастик уже крепко спал.
Глава десятая
Роковое пожелание
Когда на следующее утро раздался общий сигнал к подъему и голос господина Дауме донесся из радиорубки, Мартину показалось, что он не проспал и часа. Давно он не чувствовал себя таким усталым и разбитым. Слишком наполненным и напряженным был предыдущий день.
Страшно зевая, он кое-как привел себя в порядок и потащился в столовую. Там, совершенно сонный, он, сам не помня как, выпил мятный чай, заглотил бутерброд с сыром, остаток завтрака сунул в карман и поплелся к себе. Придя в комнату, он молча сунул Субастику еду и рухнул на кровать.
Через несколько минут бодрый голос из громкоговорителя призвал всех учеников собраться внизу, чтобы опять, как вчера, разбиться на две группы. Мартин с трудом поднялся, опять зевнул и сказал:
— Сегодня мне совершенно не хочется кататься на лыжах! Как хорошо было бы послать кого-нибудь вместо себя, а самому остаться дома и еще часика два поваляться!
— Ты кого имеешь в виду? Меня? — спросил Субастик.
— Да нет, это так просто говорят, — сказал со вздохом Мартин и задумался. — Хотя это было бы здорово, если бы ты, превратившись в Мартина Пепперминта, пошел бы с господином Лейтпрехтом, а я остался бы тут и выспался! Тогда я, по крайней мере, был бы спокоен, что ты не учудишь здесь что-нибудь эдакое… Не выпьешь у нас все запасы лимонада и не устроишь что-нибудь еще почище… Но, к сожалению, это невозможно!
— Почему невозможно? — удивился Субастик.
— Ты же сам говорил, что такое пожелание действует максимум полчаса, а занятие у господина Лейтпрехта продолжается не меньше двух часов! — сказал Мартин.
— Это не беда! — успокоил его Субастик. — Тогда ты просто пожелай про запас.
— А как это? — не понял Мартин.
— Очень просто, — сказал Субастик. — Сначала ты пожелаешь, чтобы я выглядел так же, как ты. Потом ты сразу пожелаешь, чтобы я выглядел так же, как ты, и после того, как закончит действовать первое пожелание. Потом, чтобы я выглядел так же, как ты, после того как закончит действовать второе пожелание. Ну и так далее!
— Тогда нам придется потратить не меньше пяти веснушек, чтобы хватило на два часа! — попытался возразить Мартин, хотя сама идея ему очень понравилась.
— Зато тебе не нужно будет никуда идти! — выдвинул Субастик веский аргумент.
— По рукам! — согласился Мартин, которого не нужно было долго уговаривать, и сделал так, как посоветовал ему Субастик.
Уже через несколько минут мнимый Мартин, в лыжном костюме и вязаной шапочке, с лыжами наперевес, вышел из комнаты и спустился вниз, в то время как настоящий Мартин забрался под одеяло и погрузился в блаженную дремоту.
Прошло часа два, Мартин потянулся и встал. Чем бы таким заняться? Выходить из комнаты было опасно. «Раз Субастик теперь изображает меня, — подумал он, — значит, я буду изображать Субастика». Мартин решил заняться сочинением стихов. Он достал лист бумаги, карандаш, закрыл глаза и принялся старательно перекладывать в голове разные слова. Прошло неполных семь минут, и он открыл глаза, чтобы записать первые две строчки, которые предательски напоминали то, что сочинил вчера Субастик:
Мартин снова закрыл глаза и погрузился в размышления. Как же дальше? Минут через пять он уже записал продолжение:
«Нет, никуда не годится!» — решил Мартин и зачеркнул последние две строчки. Во-первых, непонятно, каких жуков нужно собрать и зачем. Он-то имел в виду древесных, маленьких таких, а получалось, что в стуле завелись какие-то другие, совершенно неведомые жуки. Кто-нибудь подумает еще, что майские или божьи коровки… А во-вторых, непонятно, что они жевали… Мартину хотелось, чтобы они
