— Постой! — остановил он Субастика. — С тобой в группе будет кататься Тина. Я не хочу, чтобы ты с ней разговаривал или шутки там шутил…
— Почему? — удивился Субастик.
— Потому что на ужине мы с ней встретимся, а я буду, как дурак, хлопать глазами. Откуда мне знать, о чем вы там болтали…
— Так это у тебя такое пожелание? — решил уточнить Субастик.
— Да, — торопливо сказал Мартин. — Желаю, чтобы ты не разговаривал с Тиной. А теперь давай скорей, а то опоздаешь! Удачи!
Время тянулось бесконечно долго. На улице уже начало смеркаться, когда Субастик наконец вернулся домой. На этот раз ему не пришлось мчаться. Веснушки действовали как надо.
— Ну что? Что там было? Все в порядке? — сразу набросился на него Мартин с вопросами.
— Да ничего особенного не было, — ответил Субастик, пожав плечами. — Всё катались и катались… Дау-мяу понатыкал флажков. Это у него трасса называется. Ну а дальше — все по очереди съезжали, один за другим. Скукота. Все под горку да под горку. А в горку ни разу.
— Ну а что еще? — не отставал от него Мартин.
— Что еще? — Субастик почесал за ухом. — А еще Дауме засекал время. Сколько каждый потратил на спуск. Или каждая, если это была девочка.
— А зачем он время засекал? — удивился Мартин.
— Затем, что он решил устроить соревнование между четвертым «А» и четвертым «Б», — объяснил Субастик. — Для этого ему нужно отобрать из каждого класса лучших.
— Ну и кто же лучший? Йенс Ульман, наверное? — спросил Мартин.
— Нет, конечно! Лучший — ты! — объявил Субастик.
— Я?! — открыл рот от удивления Мартин. — Да я же кататься совсем не умею!
— Зато я умею! — хвастливо сказал Субастик. — Ведь если я выгляжу как Мартин Пепперминт, это не значит, что я должен ездить как Мартин Пепперминт!
— Ох, влипли мы с тобой, Субастик! — совсем скис Мартин. — Ведь теперь тебе… То есть не тебе, а мне придется участвовать в соревнованиях! На какой день они, кстати, назначены?
— На пятницу, — сообщил Субастик.
— Я же до пятницы не научусь кататься! — воскликнул Мартин и пригорюнился.
— И не надо, я тебя заменю! — весело сказал Субастик.
— Да, но это значит, что ты и завтра, и послезавтра будешь за меня выступать! — с горечью сказал Мартин.
— Вот спасибо, Мартин! Какой ты добрый! — обрадовался Субастик. — На лыжах-то кататься, честно говоря, мне больше нравится, чем тут взаперти сидеть.
— А кто, кроме тебя, то есть кроме меня, показал хорошие результаты? — поинтересовался Мартин.
— Йенс Ульман, Леандер Громмель… — начал перечислять Субастик.
— Громила? — не поверил своим ушам Мартин. — Вот это да!
— Он такой здоровый, что как встанет на лыжи, так его уже и тянет вниз, — сказал Субастик.
— Ну а кто еще? — продолжал расспрашивать Мартин.
— Руди Шоппер… — назвал следующее имя Субастик.
— Этого я не знаю, — сказал Мартин. — Наверное, из четвертого «Б». А еще?
— Тина Холлер… — выдал Субастик.
— Тина? — ахнул Мартин. — Наша Тина? Правда? Она что, так хорошо на лыжах катается?
— А что в этом такого? Или ты думаешь, девочки не могут хорошо кататься? Только мальчики? — , съехидничал Субастик.
— Да нет, — смутился Мартин. — А ты с ней, кстати, разговаривал? — строго спросил он. — Наверное, рта не закрывал!
— Во-первых, если бы я рта не закрывал, то как бы я с ней разговаривал? «А-а-а-а-а»? Так, что ли? Хороший разговорчик, — ответил Субастик. — А во-вторых, ты же сам пожелал, что бы я с ней и словом не обмолвился!
— Прости, забыл! — успокоился Мартин.
— Ой! — вырвалось у Субастика.
Он почесал нос, который постепенно опять превращался в привычный пятачок. Веснушки перестали действовать, и скоро уже Субастик выглядел так, как и положено Субастику, а настоящий Мартин побежал на ужин.
Когда Мартин вошел в столовую, он сразу оказался в центре внимания. Нежданно-негаданно обнаружилось множество свободных мест. Со всех сторон неслось: «Эй, Мартин! Давай к нам!», «Мартин, у нас свободно!», «Иди сюда, Мартин!».
Мартин остановился в нерешительности, не зная, какое предложение принять. Подумав, он выбрал стол, за которым сидел Йенс Ульман и еще два мальчика из его класса. В конце концов, не каждый день случается такое, что сам Йенс Ульман зовет кого-то к себе в компанию.
— Вот хлеб! — сказал Маттиас Додерер, протягивая Мартину корзинку с хлебом, едва тот уселся. — Ну, ты сегодня всех обставил! Никто от тебя такого не ожидал!
Мартин срочно нагрузил на хлеб кусок колбасы, откусил за раз добрых полбутерброда и сделал вид, что ему сейчас не до разговоров.
— Я, честно говоря, сегодня был не в форме, — подхватил тему Йенс Ульман. — Посмотрим, сумеешь ли ты завтра обогнать меня!
Мартин сунул в рот вторую половину бутерброда.
— А мне все равно, кто из нас быстрее! — прочавкал он. — Главное, чтобы победил наш четвертый «А».
— Правильно, Мартин! — поддержал его Маттиас. — Здорово, что ты думаешь не только о себе!
— Это точно, — согласился Йенс. — Тебе налить чаю?
Мартин протянул свою кружку, и Йенс налил ему горячего чая.
— А где ты так наловчился на лыжах кататься? — спросил Мирко Давидофф, сидевший с ними за одним столом.
— Да в разных местах, — пробубнил Мартин, уткнувшись носом в кружку. — Там, сям… Можно еще хлеба?
— Пожалуйста! — раздалось сразу с двух сторон. Марко и Маттиас услужливо протянули корзинки.
— Дайте вы Мартину спокойно поесть! — сказал Йенс Ульман. — Лезете со своими вопросами, человеку не продохнуть!
Все занялись едой, время от времени перебрасывались шуточками, подкалывали друг друга, смеялись. Мартин не отставал от других. Он тоже смеялся, шутил, и в первый раз в жизни у него было чувство, что он тут свой, что его любят и что он ничем не отличается от других.
Время от времени он украдкой посматривал в сторону Тины. Ему показалось, что она явно избегает его взглядов.
Разделавшись с ужином, Мартин решил подождать, пока Тина доест. Ребята ушли, а он остался сидеть и принялся старательно собирать крошки, делая вид, что не может оставить после себя такой свинарник. Но стоило Тине подняться из-за стола, как Мартин потерял всякий интерес к чистоте окружающей среды и устремился к выходу, рассчитав траекторию своего движения так, чтобы столкнуться с Тиной перед дверью.
— Привет, Тина! — радостно сказал он и улыбнулся.
Но Тина ничего не ответила, не улыбнулась, только холодно посмотрела на него и пошла дальше.
Прекрасное настроение, в котором он пребывал со вчерашнего дня, вмиг улетучилось. Как будто ему на голову вылили ушат ледяной воды. Он стоял столбом и смотрел ей вслед, совершенно разбитый и
