— Делаю я это не из любви к приключениям и схваткам, сеньор. Ваш брат вместе с этим сеньором и своими йербатеро собирается поехать в Гран-Чако. Мне тоже надо там побывать… и потому я попросил разрешения присоединиться к ним. Мне позволили, и теперь я считаю себя спутником и товарищем вашего брата. Значит, я обязан ему помогать. Я не буду убивать никого из наших противников, ведь я не смею осквернять свои руки ничьей кровью, даже кровью злейшего врага, зато я хорошо знаю пограничную реку и надеюсь немало вам помочь.
— Я вам очень признателен. Впрочем, быть может, мой брат вовсе не у этих людей, а попал, возвращаясь, в какую-то иную беду. Он мог просто свалиться с лошади и теперь лежит где-нибудь на ранчо.
Едва он это произнес, как один из пеонов доложил ему, что во дворе находится всадник, который намерен поговорить с сеньором.
— Кто же это? — спросил Монтесо.
— Один из кавалеристов, прибывших вчера вместе с лейтенантом, чтобы купить лошадей.
— Введите его сюда!
Мы удивленно переглянулись. Майор Кадера прислал нам гонца!
— Мы наконец узнаем, что же случилось! — сказал хозяин эстансии.
— Я был бы премного вам благодарен, если бы вы позволили мне вести переговоры, — предложил я.
— Почему? Вы думаете, что я не гожусь на это?
— Вовсе нет! Ведь вы знаете здешнюю жизнь лучше меня, но вы — брат того самого человека, о ком пойдет речь, и потому я думаю, что посторонний более объективно отнесется к случившемуся.
— Вы правы. Поговорите с ним!
Тем временем посланец вошел. Он был одним из тех двоих, чей разговор я подслушал вчера утром. Увидев меня и Брата-Ягуара, он несколько побледнел.
— Чего вы хотите? — спросил я его.
— От вас ничего, — заносчиво ответил он. — Мне надо поговорить лишь с сеньором Монтесо.
— Он поручил мне принять вас.
— Тогда передайте ему это письмо!
Он вытащил из кармана конверт и протянул его мне. На конверте чернилами было написано имя хозяина эстансии. Я передал послание адресату. Тот, увидев надпись, промолвил:
— От моего брата. Узнаю его почерк.
Он вскрыл конверт, прочел содержимое и побледнел. Достав из кармана карандаш, он написал короткое замечание и передал письмо мне и Брату-Ягуару. Оно гласило:
«Мой брат! Я опять попал в руки тех, от кого мы ускользнули. В дороге мы, к несчастью, наткнулись на Хосе, который покинул Санта-Фе раньше, чем мы думали. Его тоже схватили. Немедленно вручи подателю сего письма 10 000 боливиано[103], которым я смогу найти отличное применение, если получу их вовремя. Если вы опоздаете, то ввергнете и себя, и нас в большую беду. Доверьтесь посыльному и не расспрашивайте его ни о чем. Не препятствуйте ему, этим вы крайне ухудшите наше положение. Ему строго-настрого заказано обмолвиться с вами хотя бы единым словечком. Твой брат Маурисио».
Под этими строками хозяин эстансии приписал следующее:
«Дамы не должны ничего знать о том, что схвачен Хосе. Они придут в ужас».
Все было правильно. Я сунул письмо в карман.
— Вам известно содержание этого письма? — обратился я непосредственно к посыльному.
— Да.
— Что говорится в нем?
— Чтобы вы выплатили мне десять тысяч боливиано.
— Вы один здесь?
— Да.
Он отвечал быстро, не раздумывая. Тем не менее я понял, что он солгал.
— Вы говорите неправду! С вами здесь еще кто-то!
— Вы ошибаетесь, сеньор!
— Не ошибаюсь. Это видно по вашему лицу, то же подсказывает мне здравый смысл. Вас не могли послать сюда одного. Никто не знал, как вас примут. Поэтому с вами послали еще одного человека, который в случае, если с вами что-то произойдет, тотчас сообщит обо всем майору.
— Это не так! — настаивал он.
— Посмотрим! Я не верю вам. Вы знаете, что сеньор Монтесо намерен сделать с деньгами?
— Нет.
— Еще одна ложь. Вы знаете, что они послужат выкупом. Впрочем, готов признать, что вы — чрезвычайно смелый человек, раз пробрались на эстансию Дель-Йербатеро. Разве вы не знаете, что вас здесь ждет?
— Да, дружеский прием.
— А если на этот раз ошибаетесь именно вы?
— Тогда йербатеро придется горько пожалеть. Если я не вернусь к определенному сроку и не привезу с собой денег, вы вряд ли его когда-нибудь еще увидите. Он отправится в одно очень отдаленное место, откуда никто обычно не возвращается.
— Гм! Я понимаю, конечно, что сила на вашей стороне. Но кто поручится, что вы ведете честную игру?
— Майор дал честное слово, что отпустит сеньора, как только я доставлю деньги.
— Ваш майор уже два раза нарушил свое слово. Я не доверяю ему. Заговелась лиса — загоняй гусей. Один раз ему денежки отдадим, он их другой раз потребует.
— Нет, разумеется, нет.
— Хорошо, допустим, майор окажется честным человеком. Но кто нас уверит, что вы тоже честны? Десять тысяч боливийских песо — это богатство для вас. Как нам быть, если вы заграбастаете денежки и не вернетесь к майору?
— Сеньор, я же не мошенник!
— Так! Ладно, лицом вы, конечно, на вора не похожи, и я, пожалуй, доверился бы вам. Но вы же понимаете, что дело это настолько важное, что за пару минут его не решишь.
— Я в этом не разбираюсь. Мне ждать долго нельзя.
— Тогда ступайте на кухню и пообедайте. Когда вы вернетесь, узнаете о нашем решении. Я согласен на ваше условие.
Десять тысяч боливиано в пересчете на немецкие деньги равны почти двадцати девяти тысячам марок. Поэтому вполне понятно, что хозяин эстансии спросил меня:
— Вы действительно намерены отдать ему деньги, сеньор?
— И не подумаю.
— Тогда моего брата не удастся освободить!
— Именно тогда он выйдет на свободу. Мы же знаем теперь, что он находится у этих людей.
— Но мы не знаем, где они!
— Выясним. Посыльный говорит, что на него можно положиться! Впрочем, он не один здесь.
— Вы так думаете?
— Да. Или вы считаете, что этому человеку доверят такую большую сумму?
— Это было бы невероятно! Его сопровождает либо сам майор, либо лейтенант, так ловко заманивший нас в западню и доказавший своему начальнику, что заслуживает его доверия. Если здесь майор, то мы выиграли. Если лейтенант, то нам придется схватить его и заставить показать дорогу к своим.
— Сеньор, это слишком опасно! Моего брата убьют!
— О, нет! Ведь майор вовсе не знает, что мы ответили посыльному. Пока он его ждет, мы явимся сами.
— Допустим, вы правы. Но как мы узнаем, где находится настоящий посыльный?
