дальний угол, поверх головы собеседника.
— Что?! — но тут Роузену внезапно почудилось, что перед ним не начальник таможни, а кипитан пиратского брига, спокойно раскуривающий свою трубку, в то время как бриг, отстреливаясь, под всеми парусами уходит от патрульного судна… И, повинуясь охватившему его тревожному чувству, он спросил:
— Вы долго плавали?
— Двадцать лет, сэр.
— О! — почему-то сразу проникаясь к нему уважением, воскликнул уже другим тоном глава компании. — Тогда мы сумеем договориться. Я тоже долго плавал на китобое. Прошу садиться.
В конце непродолжительной беседы Роузен сказал:
— Компания могла бы вдвое увеличить приз за каждое задержанное судно. Но сумеете ли вы справиться?
— Конечно, сэр, — англичанин, откинувшись в кресле, выставил далеко вперед длинные ноги в полосатых брюках со штрипками.
— Элен, заметьте себе! Ром, виски? — снова обращаясь к гостю, спросил глава компании.
— Нет, сэр.
— Итак… Двадцать пять тысяч годовых?
— Да, сэр. Все будет в порядке.
И, попыхивая глиняной трубкой, начальник таможни так же неторопливо удалился, как и пришел.
Несколько минут Роузен молча ходил по приемной. Ему казалось, что когда-то очень давно он уже встречался с этим англичанином. Но где, когда, при каких обстоятельствах? «Да, сэр…», «Нет, сэр…». Эта манера разговаривать рождала далекие, неясные воспоминания. Но вспомнить Роузену помешали. В контору явился начальник местного гарнизона с незнакомым человеком в штатском. Прошли в кабинет.
— Знакомьтесь, — сказал Роузену начальник гарнизона. — Полковник прибыл из столицы со срочным и совершенно секретным заданием.
— Очень рад, — ответил Роузен, пожимая руку сухопарого полковника.
— Мы получили тревожные известия, — начал представитель Вашингтона. — В Славянске большевики захватили власть. На Камчатке — Советы.
Роузен почувствовал, как взмокла его лысина.
— Позвольте, но ведь там наши войска!
— Войска в Приморье и в Приамурье. А это — Север.
Полковник держался официально, смущая Роузена пристальным холодным взглядом. Рыхлый, с отечными кругами под глазами, начальник гарнизона предпочитал молчать.
— Борьба не кончилась, — продолжал офицер разведки, — мне приказано потребовать от вас самой активной поддержки.
— Большевики? Конечно! — глава компании даже приподнял плечи.
— Первое. Пишите радиограмму в Славянск представителю фирмы «Эриксон и компания».
Роузен послушно схватил перо. Полковник вынул из кармана записную книжку и начал диктовать:
«Правление компании приветствует образование в Славянске демократической власти. Точка, Предлагаем оказать населению всемерную помощь, запятая, снизить на пять процентов цены на продовольственные товары. Точка».
— Но это убыток! — попытался возразить Роузен.
— Пишите, пишите! «Чтобы не сорвать промысел пушнины, запятая, обязываем раздать в долг все имеющиеся боеприпасы и оружие надежным охотникам. Точка. Подписи: Эриксон, Роузен, Сандберг». Написали?
— Не понимаю, — Роузен развел руками. — Сандберг — это вы?
— Представитель фирмы в Славянске знает, кто такой Сандберг, и прекрасно поймет, кому нужно выдать оружие. Отправьте немедленно.
— Элен! — крикнул Роузен.
Элен появилась в дверях. Он протянул бланк.
— На телеграф!
И телеграмма ушла.
Полковник закурил, прошелся по кабинету.
— Второе. Мы должны знать все, что происходит на русском Севере. Олаф Эриксон в Номе?
— Да.
— Вызвать!
Роузен снова позвал Элен.
— Вы недальновидны, — как только она удалилась, начал гость читать нотацию Роузену. — Вы хотите иметь рынок, но ничего не делаете для его закрепления за собой. В России родилась новая сила, которая может лишить вас такого рынка. Надо это учитывать.
— Вы не возражаете, полковник, рюмку виски? — и, не дождавшись ответа, начальник гарнизона вышел в приемную.
— Джонсон — это ваш? — продолжал полковник, заглядывая в записную книжку.
— Да, это представитель компании в Ванкареме.
Отлично, Ройс?
— Ройс? О нет, Ройс к нам никакого отношения не имеет.
Вскоре, бледный, испитой, вошел Олаф Эриксон.
Полковник окинул его быстрым взглядом.
— Вы нам нужны, — сказал Роузен, не представляя гостю Эриксона, который, впрочем, был тому достаточно знаком…
Объяснив вкратце своему старому агенту обстановку, офицер разведки сказал:
— Поручаю вам, Эриксон, сделать проспекторов более полезными Штатам. Многие из них, например Ройс, находятся в бедственном положении и не устоят перед долларами, которые вы им вручите, — с этими словами он вынул из бумажника десять сотенных ассигнаций и передал Эриксону, — Расписку!
— Не вздумай только, Олаф, сделать и тут свой личный бизнес, — предупредил его Роузен, — Это политика. Смотри!
— Я готов, мой полковник, но Ройс может упереться. Он упрям, как мул.
— Пусть норвежца да и других не смущает это пустяковое поручение. Они должны писать на ваше имя обо всем, что будет происходить на Чукотке, — и только, Скажите им, что такая информация нужна для коммерческих целей фирмам Америки, заинтересованным в торговле на севере России. Большего им знать не положено. Неужели, Эриксон, и этому до сих пор вас надо учить?! — Полковник зажег сигарету. — Мы больше вас не задерживаем.
Эриксон ушел, Навстречу ему в дверях появился краснощекий начальник гарнизона с подносом в руках.
— Полковник! — торжественно возгласил он, ставя поднос на стол.
Полковник налил виски, разбавил содой и выпил. Роузен сделал то же.
— Своих людей мы должны иметь в каждом населенном пункте, — продолжал посланец Вашингтона. — Задаривайте влиятельных аборигенов, шаманов, богатых чукчей, вербуйте верных людей. Обратите особое внимание на Славянск: там один из опасных очагов красной заразы. Обещайте, обещайте, обещайте! Это ничего не стоит и убытка не приносит. Впрочем, вот вам еще чек на пятьдесят тысяч. Пишите расписку, — и он снова налил себе виски.
Вошла Элен.
— Билл Бизнер, — доложила она.
— Занят, — коротко ответил Роузен, и Элен прикрыла за собой дверь.
— Вы знаете, что барон Клейст все еще находится в Славянске? — задал вопрос полковник.
Директор компании утвердительно кивнул головой.
