Незаконный концерт! Если все это связать воедино, то и нас арестуют, и тех людей, что концерт устраивали. Но ничего у них не получилось. И даже Артур вернулся к нам буквально через два часа…»
Такая вот детективная история.
В годы андерграунда существовала еще одна разновидность концертов: так называемые «квартирники», то есть концерты, как правило, акустические, которые проходили в чьей-нибудь большой или пустой квартире — отчего они и получили название «квартирников». Схема их проведения полностью совпадает с методикой организации электрического сейшна: те же телефонные прозвоны, «стрелки», полнейшая конспирация. Отличает же их то, что достоянием «электрического» сейшна была энергетика, а «квартирника» — слово кумира, которому внимали пятьдесят, а то и сто человек, вместившихся в квартире куда придется: одному доставался стул, другому — колченогая табуретка, третьему приходилось довольствоваться кусочком паркета в углу комнаты. Конечно, публика, пришедшая на концерт, доставляла хозяевам квартиры изрядные проблемы своей малой управляемостью, но в награду за долготерпение им оставалась огромная батарея пустых бутылок, которые сдавались на следующее утро. Самые легендарные «квартирники» — выступления Майка и Цоя, Шевчука и Башлачева на десятилетии «рыбьего дома» — были записаны и разошлись по стране миллионными тиражами на кассетах. Несмотря на то что сегодня есть и хорошие инструменты, и приличный аппарат, и специальные залы, предназначенные для исполнения рок- музыки, «квартирники» отнюдь не канули в Лету, поскольку их главная ценность — общение с кумиром глаза в глаза — останется ценностью и в XXI веке…
Да, сегодня устроить концерт просто: есть клубы, есть аппарат, есть налаженная система продажи билетов, а старые дела и старые напряги скрылись в туманной дали времен. Причем у меня, например, уже не осталось обид на власть и на чиновников, запрещавших рок-музыку. Недавно по каким-то делам занесло меня в Комитет по культуре правительства Москвы, где нежданно-негаданно я встретил Олега Витальевича Беликова, который и раньше был там большим начальником, и сейчас таким остался, хотя говорили, что он уходил в какие-то коммерческие структуры, но вот — вернулся. Я представился: «Олег Витальевич, а помните, как мы хулиганили в рок-лаборатории?» Беликов надел очки, потом снял их, потом снова надел, вглядываясь в меня. «Нет! Не может быть!» — и тут уж он вскочил со своего кресла и, возбужденно вышагивая меж столами, начал вспоминать свои «рокерские» приключения.
Олег Витальевич Беликов известен в рок-сообществе тем, что не давал разрешения на выезд группы «Звуки Му» на зарубежные гастроли (в Венгрию, на фестиваль «Венгерская морковка», и далее — в Польшу). Тогда рок-лаборатория устроила в коридорах управления культуры панк-демонстрацию, на которую пришли все панки столицы в прикиде, с ирокезами на головах, ярко раскрашенные. Олег Витальевич просидел несколько часов взаперти у себя в кабинете и в конце концов сдался: «Звуки Му» поехали за границу.
Но надо и Олегу Витальевичу должное воздать: рокеры нежным отношением его никогда не баловали. Чего стоит только один момент из его жизни, когда во время «Рок-панорамы-87» в Лужниках ему пришлось объяснять страшным и ужасным ребятам из идеологического отдела ЦК КПСС, что означают слова «Скованные одной цепью» из песни «Наутилуса Помпилиуса»! В итоге этого «разговорчика» Беликов заработал себе инфаркт!
Так что нет у нас к вам, милые чиновники 70-х и 80-х, претензий. Мы вас прощаем…
Гастрольные байки
Филармоническая работа разительно отличалась от выступлений на сейшнах. Прежде всего тем, что в филармонии — жизнь на колесах, группа, бывало, уезжала на гастроли на два, а то и на три месяца…
Филармоническая норма составляла 60 концертов в квартал. То есть за три месяца группа должна была сделать 60 концертов. Но музыканты, как правило, решали так: «На фиг нам играть эти концерты три месяца, мы отработаем их за месяц, по три концерта в день. А оставшиеся два месяца лучше дома посидеть: получим деньги — и все нормально!»
И вот выезжает группа на маршрут, филармонии передают ее друг другу, так группы реально играли эти 60 концертов за месяц, по два-три концерта в день, а потом два месяца отдыхали. Всех это устраивало, и настолько все было накатано, что эти два-три концерта в день игрались без проблем, ведь концерты делались заранее и все точки были известны и отслежены: «Вы должны на маршруте из пункта А до пункта Б за месяц сделать 60 концертов. А как все это будет организовано — не ваша проблема».
Но в таком случае болеть уже никому нельзя. Даже если ты себя плохо чувствуешь, все равно должен выходить на сцену и играть. Тебе дали норму, и если по твоей вине концерт «слетел», если кто-то подвел, то люди недополучали деньги. Ведь задним числом концерт не вернешь.
Когда в начале 80-х годов «Группа Стаса Намина» гастролировала по Казахстану, у нее случалось даже по семь концертов в день: в 10.00, 12.00, 14.00, 16.00, 18.00, 20.00 и в 22.00. Полтора часа концерт, полчаса перерыв — и снова вперед. На следующий день — тоже самое. Стасу Намину приходилось держать двойной состав ансамбля — два гитариста, два басиста, два клавишника, поскольку не все могли выдержать такой режим работы. Штатный вокалист группы Александр Лосев ломался уже на третьем концерте, и вместо него пел молодой певец Александр Малинин.
А ведь приходилось делать переезды километров по двести! Группе выдавался маршрут, и она по нему двигалась. И все эти очаги культуры, клубы, дома колхозника на маршруте заполнялись просто до отказа. Причем в домах колхозника залы, как правило, находились на втором или третьем этаже. Очень часто музыканты выполняли еще и роль грузчиков — сами таскали свой аппарат. Правда, за это шла прибавка к зарплате.
Тогда каждый филармонический коллектив должен был минимум раз в год обслуживать свою область или республику. Группа Андрея Крустера «Рула», например, ежегодно каталась по Карелии. «А что такое Карелия? Это погранзона и маршрут шел вдоль финской границы, — рассказывает Андрей. — Из филармонии нам прислали вызовы на работу, мы должны были пойти с ними в милицию, чтобы получить разрешение на выезд в погранзону. Мне этот выезд дали, Алику — нет. Денег не было, ведь жить на что-то надо. Я поехал туда, а он не смог. «Ладно, — сказал я, — денег заработаю и вернусь». Но оказалось, что поездка была рассчитана на полтора месяца. И ездили мы по таким дебрям! Куда мы только не заезжали! В погранзоне указателей нет, куда ехать — неизвестно. А от одной деревни до другой — 50 километров. У нас был водитель Роберт. «Ты знаешь, — спрашиваю его, — куда ехать?» — «Конечно, знаю!» — отвечает он. Вот мы и ехали однажды, пока бензин не кончился, и в итоге заночевали в лесу, вместе с волками и лисами. К нам медведь на дорогу выходил…»
В филармонической жизни было много веселых моментов. В основном это связано даже не с концертами, а с жизнью в гостиницах. «Приезжаем мы в город Владимир, — рассказывает Крустер, — входим в гостиничный номер, открываем дверь, никакого подвоха не ждем, а к ручке двери привязана резинка. За дверью же стоит лакированный шкаф, и дверная ручка стукается об этот шкаф. Тут же прибегает дежурная по этажу: «Ах, что вы наделали! С вас 10 рублей за ремонт шкафа». Это потом мы стали опытными, узнали, что когда приезжаешь в гостиницу, то первым делом надо включить радио, телевизор, проверить, работают ли они, пересчитать полотенца, стаканы…»
Работа в филармонии — это очень тяжелый труд. «Зато когда мы выступали в колхозах, то «забухивали» со знатными механизаторами и животноводами, — говорит Сергей Жариков, лидер группы «ДК», также немало в своей жизни поездивший по российской глубинке. — Тогда существовала очень серьезная знаковая система: знатные колхозники бухали с артистами. Такого сейчас уже нет. Сегодня музыканты практически не знают, что такое реальная концертная жизнь. Потому они и играют под «фанеру»».
