новобранцы гнушались им, но он сумел подружиться с ними. Атлас бесстрашен в бою и даже немного грамотен… С тем, чтобы носить мне еду и седлать моего коня, он уж как-нибудь справится.
— Возможно, — с каменным лицом произнес Мурш, — но людям это не нравится. Лорды-командующие всегда брали в оруженосцы юношей высокого рода, чтобы те учились командовать. Хотите, чтобы братья Ночного Дозора шли в бой за шлюхой?
— С ними случалось и худшее, — вспылил Джон. — Старый Медведь оставил для своего преемника кое-какие заметки, так вот. Повар из Сумеречной Башни прежде насиловал септ и после каждого преступления выжигал семиконечную звезду у себя на теле. Его ноги до колен и левая рука от плеча до локтя сплошь усеяны звездами. Один парень в Восточном Дозоре поджег отчий дом и подпер дверь снаружи — в огне погибла вся семья из девяти человек. Чем бы ни занимался в Староместе Атлас, теперь он наш брат и будет моим стюардом.
Септон выпил, Отелл подцепил кинжалом колбаску, Мурш сидел красный как рак, ворон захлопал крыльями и сказал:
— Зерно, зерно. Убей.
— Вашей милости, конечно, виднее, — заговорил снова лорд-стюард, — но могу ли я спросить о трупах в ледовых камерах? Люди волнуются, а вы еще и часовых к ним приставили. Зачем это нужно, если вы только не опасаетесь, что они…
— Оживут? Очень на это надеюсь.
— Да спасут нас Семеро. — Септон чуть не захлебнулся вином. — Лорд-командующий, упыри — суть богомерзкая нечисть. Неужто вы намерены говорить с ними?
— Разве они наделены даром речи? Может, и так — не знаю. Эта нечисть раньше была людьми, и нам неведомо, сколько человеческого осталось в них после смерти. Тот, кого убил я, покушался на лорда Мормонта — помнил, стало быть, кто это и где его можно найти. — Мейстер Эйемон понял бы Джона и Сэм Тарли тоже, хотя и пришел бы в ужас. — Мой лорд-отец говаривал, что своих врагов нужно знать. Мы мало знаем об упырях, а об Иных еще меньше — не пора ли разжиться кое-какими сведениями?
Им это не понравилось. Септон, держась за кристалл у себя на шее, сказал:
— По-моему, это крайне неразумно, лорд Сноу. Я буду молиться, чтобы светлая лампада Старицы наставила вас на путь истинный.
— Нам бы всем это не помешало, — вышел из терпения Джон. — «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу». — Не перейти ли нам к Вель?
— Значит, это правда, что вы ее отпустили? — спросил Мурш.
— Да. За Стеной.
— Королевский трофей, — ахнул септон. — Его величество будет вне себя, узнав, что ее здесь нет.
— Она вернется. — Еще до возвращения Станниса, если боги смилуются.
— Почем вы знаете? — Опять Мурш.
— Она так сказала.
— А если она солгала? Если с ней что-то случится?
— Тогда вы сможете выбрать лорда-командующего, который вас больше устроит — но пока, уж не взыщите, придется терпеть меня. — Джон выпил эля. — Я поручил ей найти Тормунда Великанью Смерть и передать ему мое предложение.
— Можно узнать, какое?
— То же, что я сделал жителям Кротового городка. Еда, пристанище и мир, если он соединится с нами против общего врага и поможет нам держать Стену.
Мурша это, похоже, не удивило.
— Вы хотите впустить его к нам. Открыть ворота сотням и тысячам его воинов.
— Вряд ли у него столько осталось.
Септон осенил себя знаком звезды, Ярвик пробурчал что-то, Мурш произнес:
— Многие назвали бы это государственной изменой. Они одичалые. Дикари, убийцы, насильники, настоящие звери.
— Тормунд заслуживает таких имен не больше, чем Манс-Разбойник. И будь вы даже целиком правы, они все-таки люди, Боуэн. Такие же, как мы с вами. Зима близко, милорды, и когда она придет, всем живым придется стать плечом к плечу против мертвых.
— Сноу, — проскрежетал ворон. — Снег, снег.
— Мы допросили одичалых, найденных в роще, — продолжал Джон. — Они рассказывают любопытные вещи о некоей лесной ведьме, называемой Мать Кротиха.
— Вот так имечко!
— Она вроде бы живет в норе под дуплистым деревом, но суть не в том. Ей было видение: корабли, пришедшие перевезти вольный народ через Узкое море. Тысячи тех, кто пережил битву, поверили ей, и она увела их в Суровый Дом — молиться и ждать спасения.
— Я, конечно, не разведчик, — нахмурился Отелл Ярвик, — но Суровый Дом считается проклятым местом. Даже ваш дядя, лорд Сноу, так говорил. Что им там делать?
Джон повернул к ним лежащую на столе карту.
— Суровый Дом стоит в укромной бухте, доступной даже для больших кораблей. Леса и камня для построек там сколько угодно, рыбы полно, есть лежбища морских коров и тюленей.
— Так-то оно так, но я бы там ни единой ночи не желал провести. Вы же знаете, что рассказывают.
Джон знал. Суровый Дом мог уже называться городом, единственным городом к северу от Стены, но однажды, шестьсот лет назад, там совершилось страшное. Жителей, смотря чему верить, увезли в рабство или забили на мясо, а город сожгли; зарево было такое, что часовые на Стене подумали, будто солнце взошло на севере. После этого на Зачарованный лес и Студеное море чуть не полгода сыпался пепел. Торговцы нашли на месте прежнего Сурового Дома пожарище. В бухте плавали трупы, из пещер в утесе, что высился над городком, слышались душераздирающие крики.
С той роковой ночи шесть столетий назад Сурового Дома чурались. Разведчики уверяли, что там водятся демоны и кровожадные привидения.
— Мне бы тоже не хотелось там поселиться, — сказал Джон, — но Мать Кротиха говорила, что на месте, которые все почитали проклятым, вольный народ ждет спасение.
— Спасение могут даровать только Семеро, — чопорно заявил септон. — Эта ведьма их всех обрекла на смерть.
— И спасла, может быть, Стену, — заметил Мурш. — Это и есть тот враг, о котором мы говорим. Пусть себе молятся на пожарище, и если их боги пошлют корабли, чтобы переправить свой народ в лучший мир, я только порадуюсь. В этом мире мне их кормить нечем.
Джон согнул и разогнул пальцы правой руки.
— Галеи Коттера Пайка иногда ходят мимо Сурового Дома. Он говорит, что там нет никакого укрытия, кроме пещер — кричащих пещер, как их называют. Все, кто пошел за Матерью Кротихой, обречены на гибель от голода и холода. Сотни и тысячи.
— Сотни врагов. Тысячи одичалых.
«Тысячи человек, — мысленно возразил Джон. — Мужчины, женщины, дети». Подавив гнев, он холодно произнес:
— Вы слепы или просто не желаете ничего видеть? Что, по-вашему, будет, когда все эти так называемые враги умрут?
— Умрут, умрут, — пробубнил ворон над дверью.
— Позвольте мне просветить вас на этот счет. Мертвые, сотни и тысячи, поднимутся вновь и пойдут на нас. Сотни и тысячи упырей, синеглазых и черноруких. — Джон встал, продолжая работать пальцами. — Я вас более не задерживаю.
Септона прошиб пот, Ярвик одеревенел.
— Благодарим, что уделили нам время, милорд, — сказал бледный Боуэн Мурш, и все трое вышли.
