В дружине так любят развлекаться, рассказывает дядя Агигульф: попросят, бывало, дружинники Теодобада, и пошлёт он раба в дом свой, чтобы кувшин тот с гримой принесли. И приносят кувшин. Вот поставят тот кувшин с гримой на стол, а после дружинники по очереди рожи корчат — кто больше всех на гриму похож, тот и победил.
Дядя Агигульф говорит, что это поистине богатырская потеха.
Есть у Теодобада голова бычья золотая, а во лбу того быка камешек. Когда Теодобад с Ульфом в кости играл, Теодобад эту голову на кон поставил, а Ульф — все, чем владел.
Это Теодобад потом дедушке Рагнарису сам рассказывал.
Доспехи есть у Теодобада. У него есть кольчуга, два шлема (один простой, а другой — остроконечный шишак со стрелкой); два меча, один ещё аларихов, другой самого Теодобада, в бурге ковали; есть и кинжал с ножнами аланской работы. Дивный то кинжал: по другому ножу этим кинжалом ударишь, так тот нож щербит, а кинжалу хоть бы что. Так дядя Агигульф рассказывал.
Попона конская есть у Теодобада, красоты невиданной. Это тоже от аланов дар. Из человеческой кожи она сделана, синей краской картины на ней нарисованы: будто всадник едет, навстречу ему другой всадник, а между теми двумя всадниками зверь невиданный с туловом змеиным. Теодобад её на стену повесил в дружинных хоромах, чтобы все любоваться могли.
Ещё у Теодобада есть шипы для хождения по льду, четыре больших горшка чёрной глины с узорами, белёного холста столько, что, свернув, дядя Агигульф с трудом руками обхватит, пояс наборный и две большие пряжки, только одна вытертая, а другая совсем новая. И та пряжка, которая вытерта, огромная — на весь живот. Вот что есть у Теодобада!
Много хороших вещей у Теодобада от аланов. Это оттого, что Теодобад весьма мудро с аланами замирился после того, как за смерть отца своего Алариха им отомстил, под корень один из родов аланских вырезав.
И столь свирепо вырезал, что чтить аланы Теодобада стали и захотели с ним замирения.
А Теодобад тоже с ними мира хотел, ибо научил его Аларих любить алан.
Не любил же Теодобад герулов. Он их не любил за то, что они курган Рекилы в плену держат.
И оттого замирился Теодобад с аланами и начал беспрепятственно войну с герулами.
Мир с аланами воздвигнув, позволил им Теодобад в бурге торговать. Несколько дружинников жён от аланского вождя взяли. Жалел Теодобад, что нет у него больше сестёр, чтобы аланам отдать. И отдал свою старшую дочь, маленькую девочку, чтобы она впоследствии нашла себе мужа среди вождей аланских. И славили суровые аланы Теодобада. И подарили ему третью наложницу.
Теодобад, как и прежде, при отце своём Аларихе, знал всё, что в бурге делается и у кого что есть. Про это он ещё сызмальства знал.
Теодобад любит играть в кости. И кости Теодобада любят, ибо часто он выигрывает. Когда проигрывает, то не на шутку сердится.
Если в бурге затевается молодецкая потеха, Теодобад непременно про то прознает, придёт, удаль свою покажет и тут же уйдёт. Чтоб чтили вождя.
Пытлив Теодобад. Ещё когда мальцом был, часто спрашивал то отца своего Алариха, то дружинников его: отчего облака плывут, отчего ветер дует, почему стрелой солнце сбить нельзя даже из самого большого лука, кто в земле урожай из зерна выгоняет и нельзя ли тех подземных к лучшей работе понудить. Многое стремился объять своим умом Теодобад.
И когда возрос он, то не оставил любопытства своего. Много времени у жрецов проводит, допытывается о том, о другом.
Любит Теодобад диковины разные. Дружинные хоромы сплошь диковинами уставлены да увешаны. Только кувшин с гримой и голову быка с камнем не принёс Теодобад в дружинные хоромы. Он дорожит этими вещами и у себя их сберегает.
На стене в хоромах, над пиршественным столом, висит шестипалая рука. Чья то рука — неведомо; кто- то отрубил её у кого-то в незапамятные времена, а после Теодобаду подарил. Теодобад радовался и на видном месте повесил. Рука чёрная, ссохшаяся.
У годьи Винитара выпрашивал Теодобад листок из книги. Говорил, что в книге много таких листков, так что не убудет от Винитара, если один ему, Теодобаду, подарит. Но годья Винитар отказал.
Есть дивный зуб размером с кинжал. Он желтоватый, с трещинками. В одном из походов увидел Теодобад этот зуб на шее у одного герульского воина. И гонялась дружина за тем герулом, покуда не извели его и не сняли дивный зуб с его шеи.
И ещё одно диво завёл Теодобад. Он в земле его нашёл. Это диво в ладони помещается, холодное и прозрачное, как камень. И если сквозь него на любой предмет посмотреть, то вдруг начнёт тот предмет искажаться, становиться то меньше, то больше. Теодобад любит, пива выпив изрядно, на гриму сквозь то диво прозрачное глядеть.
Дядя Агигульф говорит, что Теодобад больше пиво любит, чем медовуху. А Аларих — тот больше медовуху любил.
Теодобад не стал, как отец его и дед, кричать с тына, все четыре ветра проклятьями осыпая. Дедушка видит в этом упадок мужественности.
Зато приказал Теодобад лес валить и бревна в бург свозить. Хочет вторую башню ставить. Да и тын собирается нарастить.
Дедушка говорит, что прежде стремились с врагом в чистом поле сойтись, а теперь Теодобад хочет за тыном отсиживаться и дружину к тому понуждает.
Дружина у Теодобада больше, чем у Алариха. Теодобад любит наше село, потому что мы охотно даём ему воинов.
Теодобад несколько раз приезжал к нам село. Он заходил к дедушке Рагнарису, к Хродомеру, обошёл всех воинов. Теодобад много смеялся. Скажет что-нибудь, повернётся к дружинникам и смеётся. И дружинники смеются.
Теодобад очень любит дедушку Рагнариса и Хродомера. Дедушка ругает Теодобада и спорит с ним. А мне Теодобад нравится.
О Рекиле, отце Ариариха, дедушка Рагнарис так рассказывает.
Когда Рекила и его воины пришли на эту землю, они нашли старый бург. Это был брошенный бург и никто там не жил. За землю вокруг старого бурга лениво грызлись между собою гепиды, герулы и вандалы. Те окрест сидели, но их бурги были далеко.
И сел Рекила в бурге. Там он и воины его руки ножами себе уязвили и кровь свою пролили. И впиталась та кровь в землю.
И приходили в старый бург вандалы, герулы и гепиды, а Рекила показывал им пятна на земле и говорил, что земля эта кровью нашей полита и стало быть — исконно наша.
И согласились с ним вандалы, герулы и гепиды. И предложили Рекиле воевать. Засмеялся тут Рекила от радости, ибо войнолюбив был. Все обрёл народ наш в этой земле: и бург, и пашню, и врагов.
Так рассказывал дедушка Рагнарис, а дедушке Аларих говорил. Аларих же это от Ариариха узнал. А Ариарих был сыном Рекилы.
В других сёлах ропщут на военных вождей, а нашему селу они любы.
МИР, В КОТОРОМ МЫ ЖИВЁМ
Хродомер страсть как не любит гепидов. Вроде, в ночь перед одним сражением гепиды у него уздечку стащили. До сих пор вспоминает Хродомер, какая знатная уздечка была. Уздечка была работы дивной, по всему видно, что вандальской, ибо украшена была бляхами и на каждой бляхе по оперённой свастике, а кто ещё оперённые свастики высекает, как не вандалы?
Однако то не те вандалы, что родичи велемудовы (Хродомер говорит, что в том селе одни бездельники и горлопаны живут), а другие, те, что далеко к югу обосновались и к нам не заходят.
Если идти от села на заходящее солнце, то, перевалив через гряду и миновав дубовую рощу, выйдешь к озеру. Если на рассвете из дома выйти, к полудню как раз доберёшься. За этим озером ещё одно озеро есть, за тем другое; всего же озёр там шесть.
Места эти низинные, топкие. Речка, что мимо нашего села течёт, меж холмов петляет и среди озёр в
