Спустя два или три дня после этого лорд Роберт сообщил мне, что королева обещала ему выйти за него замуж, но не в этом году. Мне она сказала, поклявшись, если она выйдет замуж за англичанина, то это будет он».
Проблема престолонаследия продолжала волновать придворных и саму королеву. Когда Мейтланд, шотландский посол при английском королевском дворе, стал уговаривать Елизавету назвать Марию, королеву шотландцев, своей преемницей на престоле Англии, она ответила ему, что, пока она жива, она будет королевой Англии. «Когда я умру, – сказала Елизавета, – они решат, кто должен наследовать корону Англии. Если этой наследницей станет ваша госпожа, я не причиню ей никакого вреда. Если же кто-то другой окажется более достойным, было бы неразумным требовать от меня, чтоб я давила на них.
…У меня хороший личный опыт. Во времена правления моей сестры многие люди жаждали посадить меня на ее место. Теперь, – добавила она, – претензии, наверное, поубавились. Подобно тому, как детям снится яблоко и они плачут, когда утром не находят его, так и многие люди, стремившиеся помочь мне, когда я была леди Елизаветой, представляли себе, что немедленно после того как я взойду на престол, они будут вознаграждены. А теперь, когда они убедились, что действительность не соответствует их ожиданиям, сейчас они склонны к новым переменам в надежде на лучшее. Ни один государь не может быть таким великим, чтобы удовлетворить желания всех».
Глава 11
Дела французские и шотландские
Постепенно улеглись грязные волны, порожденные скандалом в связи с гибелью Эмми Дадли, жены Роберта Дадли. В стране наступал некоторый покой.
Затишье наблюдалось и на европейской арене, и на самих Британский островах. Шотландия всегда была опасным воинственным соседом Англии. Эти две страны постоянно воевали друг с другом. Да и внутри Шотландии шла бесконечная междоусобица между буйными шотландскими лордами.
Елизавета не могла оставаться безразличной к вооруженной борьбе между шотландскими протестантами и католиками. Тем более, что Франция поддерживала шотландских католиков солдатами, оружием и деньгами.
Война между Англией и Шотландией завершилась в 1560 году подписанием Эдинбургского мирного договора. Согласно этому договору французы выводили свои войска из Шотландии и предоставляли шотландцам самим решать, какая у них будет религия. Англия в ответ отказывалась от своих требований немедленно вернуть ей форт Кале, который издавна считался принадлежащим Англии, но был оккупирован французскими войсками, и разорвать союз между Елизаветой и шотландскими лордами, объединившимися в протестантскую, так называемую, Конгрегацию. 15 августа 1560 года шотландский Парламент принял закон, объявлявший Шотландию протестантским государством. Это была, пожалуй, самая крупная победа Елизаветы.
Но тут на сцене появляется фигура Марии Стюарт, женщины необычайной судьбы, которой суждено было сыграть огромную роль в жизни английской королевы Елизаветы.
Дочь шотландского короля Якова V и Марии де Гиз Лотарингской, правнучка английского короля Генриха VII, Мария Стюарт с колыбели оказалась пешкой в больших династических и межгосударственных играх. Ей было пять лет, когда ее обручили с малолетним дофином, наследником французского престола, и увезли из Шотландии во Францию. Там, в Париже, при королевском дворе она и выросла.
Впереди у нее было необыкновенное, блистательное будущее – она уже была королевой Шотландии, а в будущем, когда умрет французский король Генрих II и на престол взойдет ее супруг Франциск II, ее ждала французская корона. Но и этого советникам Марии Стюарт казалось недостаточным – они заявляли о ее претензиях на английский престол, объявляли Елизавету узурпаторшей королевской власти. В герб Марии Стюарт включили и герб Англии, а Марию Стюарт официально именовали королевой французской, шотландской, английской и ирландской. Елизавете это крайне не нравилось.
Когда был заключен Эдинбургский договор, Франциск и Мария Стюарт, по указанию своих советчиков, отказались ставить под ним свои подписи. Это тоже вызвало неудовольствие Елизаветы.
6 декабря 1560 года Франциск II, болезненный юноша с гнилой кровью, умер от гнойного воспаления уха. В результате политическая ситуация во Франции резко изменилась. На французском престоле воцарился его младший брат, девятилетний Карл IX, а регентшей стала его мать, Екатерина Медичи, которая при правлении своего мужа и старшего сына не пользовалась никаким влиянием, зато теперь стала вершительницей судеб, правительницей Франции. Дядья Марии Стюарт, герцоги де Гизы уехали из Парижа в свои поместья в Шампани, а сама она оказалась на обочине политической жизни Франции. Тем временем в Шотландии умерла мать Марии Стюарт, Мария де Гиз, правившая Шотландией от ее имени.
Оценив сложившуюся ситуацию, герцоги де Гизы, дядья Марии Стюарт, да и она сама принимают решение – ей следует вернуться в Шотландию, которую она покинула тринадцать лет назад пятилетней девочкой. Был снаряжен внушительный флот, который должен был доставить Марию в Шотландию. Сопровождали ее несколько дядьев, герцоги де Гизы.
Как обычно, когда совершалось плавание из Франции в Шотландию, на тот случай, если бурное море заставит путешественников причалить к берегам Англии, у англичан запрашивали гарантию безопасности. Однако Елизавета, сославшись на то, что Мария Стюарт не подписала Эдинбургский договор и продемонстрировала тем самым свое недоброжелательное отношение к английской короне, отказалась дать ей гарантию безопасности.
Мария Стюарт решила плыть безо всякой гарантии, рассчитывая на то, что хорошая летняя погода не заставит ее заходить в какой-нибудь английский порт. Английскому послу в Париже Трокмортону она сказала, что если ей придется причалить в Англии, Елизавета может сделать с ней все, что пожелает: «Если она такая жестокосердная, чтобы желать моей смерти, она может для собственного удовольствия принести меня в жертву. Непредсказуемость этой ситуации может оказаться для меня лучшей, чем жизнь. Пусть исполнится воля Божья».
Трокмортон заверил Марию Стюарт, что если она подпишет Эдинбургский договор, Елизавета даст ей гарантию безопасности и будет ей другом. Но одновременно он написал Сесилу: «Если вы хотите захватить шотландскую королеву, наши корабли должны обыскивать все суда, ибо она предпочитает прокрасться, нежели прорываться силой».
Мария Стюарт отплыла из Кале 14 августа и после пяти дней плавания благополучно высадилась в шотландском порту Лейт. Елизавета не делала никаких попыток перехватить ее.
Летом 1559 года во время переезда из одного дворца близ Лондона в другой Елизавета заболела. Видимо, это была малярия. Трокмортон, хорошо знавший Елизавету, писал Сесилу, что королева должна изменить свою диету, прекратить постоянные поездки и умерить свой аппетит. Она быстро выздоровела, но болезнь королевы заставила ее советников задуматься, что религиозное умиротворение в Англии, утверждение протестантства в Шотландии и надежды на торжество протестантства в Европе зависят от того, как долго проживет Елизавета. А если она умрет, кто унаследует английский престол? Католичка Мария Стюарт, королева шотландцев? Екатерина Грей, сестра Джейн Грей, которая как будто была протестанткой, но было известно о ее дружбе с испанским послом и симпатиях к католической вере? Или предпочтение следует отдать рьяному протестанту Генриху, лорду Гастингсу, потомку Эдуарда VI, герцогу Кларенсу?
Этой проблемы не существовало бы, если бы Елизавета вышла замуж и родила наследника престола, но она отказывала всем претендентам на ее руку. Что касается Екатерины Грэй, то у Елизаветы были основания для беспокойства по поводу нее. Екатерина крутила любовь с сыном Сомерсета Эдуардом Сеймуром, графом Хартфордом, и просила у Елизаветы разрешения на брак с ним. Согласно акту Парламента члены королевской семьи не могли сочетаться браком с кем бы то ни было без согласия короля или королевы. Елизавета такого согласия Екатерине не дала. Вероятно опасаясь, что возможная наследница престола выйдет замуж и родит ребенка, и это подтолкнет противников Елизаветы на то, чтобы сместить ее с престола и возвести на него Екатерину.
Летом 1561 года стало известно, что Екатерина беременна. Она родила сына и утверждала, что они с Хартфордом тайно обвенчались и Хартфорд является отцом ее сына. Но при этом и она, и Хартфорд отказывались назвать священника, совершившего обряд бракосочетания.
