радикальную сионистскую подпольную организацию «Иргун». Максвелл, которому удалось спастись из Европы, попал во время Второй мировой войны на конспиративную квартиру в Бейруте, а затем на конспиративную квартиру в Тель-Авиве. Его обучили различным приемам подпольной борьбы и саботажа. Затем его послали во Францию, где он должен был вступить в британскую армию и быть готовым к вызову.
После войны Шамир, который тогда жил в изгнании во Франции, восстановил контакты. Шамир хотел внедрить Максвелла в самый центр ненавистного британского истеблишмента и предложил ему профинансировать первую крупную сделку Максвелла. В последующие годы Максвелл получал внутренние сведения о мировых событиях от своего друга по израильскому подполью, который стал сотрудником Моссад, а в конце премьер-министром, когда пошел в политику. Шамир дал Максвеллу агентурный псевдоним «Маленький чех». Только горстка людей в израильской разведке знала, кто такой этот «маленький чех». Он постоянно снабжал организацию в изобилии взятками, когда у нее не хватало денег.
Все эти годы Максвелл каждый раз проваливался в финансовые ямы, когда Моссад проводил дорогие операции, которые не могли быть профинансированы законным путем, или когда другие, легальные, источники пересыхали. Так случилось, в частности, в 1990 году после американского вторжения в Панаму, когда Моссад некоторое время не получал деньги от торговли наркотиками, и Максвелл был вынужден запустить руку глубоко в кассы своих предприятий.
Но Шамир слишком часто пускал в ход свой тайный козырь. Это было большой ошибкой, втягивать Максвелла в дела вторичного значения (особенно, в дело Вануну), за что Максвеллу пришлось дорого заплатить.
Эта вовлеченность вызвала недоверие у британского парламента, который подумывал, что дыма без огня не бывает. Толчок дала книга американского репортера, утверждавшего, что Максвелл агент Моссад. Максвелл ответил иском, но почва медленно уходила из-под его ног. Моссад задерживал возврат его денег, и его обычные спасательные акции в последнюю минуту, казалось, уже не могли удержать на плаву максвелловскую финансовую империю.
Шамир жил в сильно охраняемом гостиничном номере напротив дворца в Мадриде, где проходили переговоры между Израилем и его арабскими соседями. Это, мягко выражаясь, не был его звездный час. Он участвовал в процессе, который, в его глазах, диаметрально противоречил интересам безопасности Израиля только потому, что был инициирован Бушем и его «антисемитским» министром иностранных дел Джеймсом Бейкером. Перед отелем проходила маленькая, но радикально настроенная демонстрация. Это было выступление движения Кахане-Шаи, которым руководил Бениамин Кахане – сын расистского раввина Меира Кахане, застреленного в Нью-Йорке. Одновременно Шамир слушал сообщение о разгоравшемся скандале вокруг махинаций Моссад в Германии. Этот скандал был результатом телефонного звонка Ури в полицию порта г. Гамбурга, в котором он проинформировал, что на израильское судно грузят оружие.
Вооружения представляли собой советские танки и зенитные пушки, спрятанные в большие контейнеры с надписями «Сельскохозяйственные продукты». Поставка происходила с помощью БНД, без уведомления федерального правительства и министерства обороны. Речь шла именно о той самой поставке в Израиль, которую немецкое министерство обороны запретило в марте этого же года, считая, что такая поставка будет нарушением запрета на поставки вооружения и военного снаряжения в конфликтные зоны.
Шамир не знал еще, каких масштабов достигнет этот скандал. Он достаточно хорошо помнил скандал 1978 года, когда немцы разрешили офицерам Моссад выступать в роли офицеров немецких спецслужб для проведения допросов палестинцев в немецких тюрьмах. Было бы прекрасно, если бы немецкое правительство смогло бы локализовать разраставшийся скандал. Но если сведения уже просочились в средства массовой информации, то неизвестно, что еще может произойти.
А потом последовал звонок Максвелла, который настаивал на встрече с Шамиром по очень важному делу. Шамир попросил его подождать до конца мадридского похождения, когда он вернется в Иерусалим, но Максвелл был упрям. Он высказал даже скрытую угрозу: так как сейчас парламент и британская пресса собираются начать расследования против него, то он, если ему не удастся урегулировать свои финансовые вопросы, не сможет гарантировать сохранение тайны о встрече с Крючковым.
Максвелл сослался (и предопределил тем самым свою дальнейшую судьбу) на организованную с его помощью встречу между связниками Моссад «Liaison» и бывшим председателем КГБ Владимиром Александровичем Крючковым, который как раз в это время из-за его роли в августовском путче сидел в следственной тюрьме № 4 в Москве. На этой встрече, которая состоялась на борту яхты Максвелла, стоявшей на якоре в югославских водах, обсуждалась поддержка со стороны Моссад путча для свержения Михаила Горбачева. Моссад пообещал посодействовать через свои политические связи скорейшему признанию нового режима, а также предоставить ему поддержку в виде материального обеспечения. Взамен Моссад требовал выпустить или депортировать всех советских евреев, что привело бы к их массовому исходу. Число эмигрантов было бы настолько велико, что их не смогла бы принять никакая другая страна. Поэтому эти люди смогли бы ехать только в Израиль.
Шамир верил в необходимость такой встречи с планировщиками путча. Он знал, что если Россия больше не будет врагом, то исчезнет угроза с Востока, что приведет к значительном уменьшению стратегической ценности Израиля для его великого союзника – США. Потому совершенно реалистичными становились союзы между США и арабскими странами в регионе. Шамир думал, что мирная конференция, к которой его принудили, была прямым результатом этого нового мирового порядка, при котором заканчивалась роль Израиля как единственной западной демократии на Ближнем Востоке.
Именно Максвелл помогал устанавливать связь с теперь уже распущенным КГБ. Шамир знал, что если вырвется наружу информация, что Моссад, пусть в очень слабой степени, был замешан в попытке путча в Советском Союзе, целью которого было прекращение процесса демократизации, это станет страшным ударом по положению Израиля на Западе. Такое соучастие поймут как предательство Запада. Сейчас Максвелл использовал этот факт в качестве угрозы Шамиру, чтобы заставить его срочно помочь его зашатавшейся империи. Шамир попросил Максвелла перезвонить через пару часов. Затем он вышел на шефа Моссад и потребовал избавить его раз и навсегда от «маленького чеха».
Моссад не был готов к таким действиям. Шамир узнал, что требуется несколько недель, чтобы составить план, основанный на привычках Максвелла, чтобы подготовить для него ловушку. Офицер связи Моссад, который ездил с премьер-министром (тоже бывшим офицером Моссад), предложил ему ускорить дело, для чего нужно было пригласить Максвелла на встречу, во время которой в дело и вступит Моссад.
Шамир попросил Максвелла приехать в Испанию на следующий день и объяснил ему, что все будет урегулировано и нет никаких оснований для паники. Максвелл должен был на своей яхте прибыть на Мадейру и там ждать сообщения.
31 октября 1991 года Максвелл прибыл в Гибралтар, сел на борт своей яхты «Леди Гислейн» и двинулся к Мадейре, как ему и сказали. В пятницу, 1 ноября, спецподразделению Моссад, которое во время мирных переговоров дислоцировалось для обеспечения безопасности в Испании, было поручено позаботиться о Максвелле. Подразделение перелетело в Марокко, где встретилось с шефом тамошней резидентуры Моссад, который уже заранее похлопотал о необходимом оснащении и провел предварительные мероприятия.
Сначала Максвеллу сказали, что встреча состоится на Мадейре и он получит достаточно денег, чтобы урегулировать проблемы. Потом ему якобы хотели перевести еще деньги. Все это должно было проходить в строжайшей тайне, чтобы не дать его врагам, которые только того и ждали, чтобы получить доказательства его прямых связей с Моссад, дополнительный материал.
2 ноября Моссад узнал, что Максвелл позвонил своему сыну в Англии и договорился с ним о встрече на острове. Это разрушило все планы Моссад, и теперь Максвеллу из Моссад сообщили, что договоренная встреча не состоится. Вместо этого он должен встретиться с курьером, который привезет ему деньги, на Тенерифе.
Когда он причалил к пристани Санта Круз на Тенерифе, то сразу помчался на встречу в отель «Менси». Когда Максвелл один был в ресторане, к нему подошел какой-то человек и передал ему записку: он должен был следующим утром быть в Лос-Кристос на противоположной стороне острова. Туда ему нужно было прийти на яхте. Предложенный маршрут предусматривал путешествие по морю вокруг острова Гран
