молчаливые крупье подсыпали в банк все новые и новые фишки с буквами. Рядом иностранные гости состязались в «Скраббл». Стоя у светящихся яркими огнями автоматов, посетители разгадывали замысловатые ребусы. У стола, где шла нешуточная игра в «балду», толпились зрители.
Валентин оглядел все это великолепие и искренне пожалел, что рядом нет Скворцова. Хотя сейчас младред был бы вовсе не к спеху.
— Во что желаете сыграть-с? — осведомился старичок.
— В «Эрудит».
Тот степенно покивал: хороший выбор. Валентин сощурился, оглядывая зал: ему нужен был завсегдатай. Ну, хотя бы…
Пожилой человек в пиджаке брежневских времен, похожий на тех, что во дворе по солнечной погоде играют в домино, поднял на него глаза.
Валентина тронули за плечо:
— Осторожно, у этого очень трудно выиграть. Он сюда приходит каждый день. Может, прошу позволения, сделать вас на трех клетках так, что костей не соберете.
Валентин отмахнулся. Прошел к столу.
— Я хотел бы с вами сыграть.
Бросили буквы. Валентин потряс их в ладони.
— Странно, — сказал он, — но у меня нет буквы «К». Не знаете почему?
Старик лишь качнул подбородком, указывая Валентину, что первый ход — его.
«Вопрос», — разложил Валентин и украдкой показал старику удостоверение. Тот вздернул брови, открыл было рот — но промолчал. Аккуратно подложил к «П» еще несколько букв:
«Предмет».
Валентин подумал. Добрал в банке букв и выложил:
«Исчезновение».
Игрок поднял брови.
«Вещь».
Валентин подумал еще и медленно собрал слово:
«Бу*ва».
Под удивленным взглядом крупье игрок взял звездочку и положил на ее место букву «К». Вопросительно поглядел на старкора. Тот кивнул. Старик тяжело вздохнул, оглянулся, нашел «И» в «исчезновении»:
«Чичко».
И взглядом указал вправо, где сидели два молодых человека. У них, кажется, все было всерьез. Один постоянно проигрывал и ярко, замысловато ругался.
— Спасибо, — сказал Дантес. Игрок легко пожал плечами и снова уставился в доску.
Валентин приблизился к столику, на который указал старик.
— Гражданин Чичко?
Тот, кто проигрывал, отвлекся от доски:
— А шо такое?
— Скажите, ведь вы автор нашумевшего романа без буквы «К»?
В этот момент затрещало, загремело. Где-то разбилось стекло.
— Охрана речи! Всем выйти из «Ворда»! Перья на землю!
Люди в черных масках заполонили помещение.
— Всем на пол! Это облава!
Дантеса повалили на паркет вместе с остальными.
— Наигрался? — спросил его молодой корректор.
— Спокойно, — выговорил он. — Свои… Удостоверение в левом кармане…
Удостоверение не слишком впечатлило молоденького сотрудника; Дантеса отвели в сторону и долго, дотошно выспрашивали, что ему понадобилось в таком злачном месте. Писателя за это время успели затолкать в корректорскую машину и увезти, несмотря на протесты старкора. В конце концов к ним подошел руководитель операции, отругал молодого и извинился перед Дантесом.
У выхода его ждал обеспокоенный Шульц:
— Тебя там не потрепали?
Дантес схватил напарника за грудки и припечатал к стене:
— Это ты?
— Валя, ты с ума сошел? — возмутился полупридавленный Шульц. — Скворцов своего задержанного «за феню» со вчерашнего дня колет, вот и расколол. И тут же послал облаву.
Дантес выпустил его воротник, отошел, сунул руки в карманы.
— «Колол», «расколол»… Ты где работаешь, Гарик, в Уголовном розыске?
— Я тебе звонил на мобильный, ты не слышал? — сказал Шульц, поправляя одежду. — Нервы-то никуда не годятся…
— Это у тебя характер нордический и стойкий, — пробурчал Дантес. — А у меня подозреваемого увезли.
Он достал мобильный и позвонил Скворцову:
— Ну удружил ты мне! А что еще ты хочешь услышать? Ладно… Там среди задержанных один, с позволения сказать, автор по фамилии Чичко. Прибереги его для меня, будь другом.
Вот только когда они вернулись в участок и навестили Скворцова, выяснилось, что писателя туда не привозили. В списках задержанных его тоже не оказалось.
Дантес рвал и метал. Он своими глазами видел, как Чичко уводили, и не понимал, как человек мог пропасть из-под носа у корректоров.
— Чего проще, — меланхолично сказал Шульц. — Несколько слов на листке бумаги — и твой писатель отправляется куда хочет.
— Надо объявить его в розыск. А пока — проверь по картотеке… Ах ты, пушкин кот!
Шульц воззрился на него удивленно.
— Поэт! Я боюсь, что его подставил. Это ведь он навел меня на игорный дом…
Валентин вытащил из кармана мобильный и стал звонить Поэту, но на том конце провода молчали.
— Беспокойно мне как-то, — покачал он головой.
— Нашего Александрийского зовут Чичко, Яков Алексеевич, — возбужденно рассказывал Шульц, — семьдесят шестого года рождения, уроженец Белгорода. Сидел у нас в «Запятых» за подделку биографий — по заказам, разумеется. Потом уехал на родину, отсидел там — и пропал. По слухам — вернулся к нам. Но самое интересное не в этом. У того кружка постмодернистов одно время был спонсор. Компания «Белое перо». А владелец этой компании — угадай кто? Коваленко Юрий Георгиевич.
— Цитатник? Ты только погляди… Все складывается в единую картину.
— Сдается мне, в городе война кланов. Парень захотел закопать бывшего партнера… и закопал глубже некуда.
— Давай-ка без стилистики, — сказал Валентин.
— Какая уж тут стилистика!
— А не поговорить ли нам, Гарик, с господином Цитатником?
Поговорить оказалось легко. Коваленко как раз сидел у Скворцова, который пытался допрашивать его по поводу игорного дома. Впрочем, допрашивать получалось с трудом. Огромный, тяжелый, в костюме от Лоренцаччо, которому только исключительное качество мешало лопнуть по швам, Цитатник со скучающим видом полировал ногти и время от времени огрызался крылатыми фразами.
— А болтать-то мне когда? Мне болтать-то некогда.
— Давно не виделись, Юрий Георгиевич, — сказал Дантес, усаживаясь напротив Цитатника. — Вы слышали, что случилось с «Пассажем»? Жуткая история…
