„ветродуи“. Мария Ивановна дала хороший совет. Кротам не нравился этот шум, и они ушли с участка, но за это время земля успела покрыться всходами сорняков.
— Полоть надо, Зина! — крикнул Ваня издали.
— Да… Столько сорняков — ужас! — ответила она и, когда ребята подошли и встали кучкой на границе делянок, спросила: — Знаешь, Ваня, я хочу высаживать; как ты считаешь?
— Боязно. Утренники будут.
— Здесь высокое место. Не замёрзнет. Мария Ивановна говорила, — надо рискнуть.
— Делай, как знаешь, а я не буду.
— Куда же черенки девать? В парнике нет места.
— А мы придумали. Сами сделаем парники.
— Ну-у… Когда это! — протянула девочка.
— Сегодня к ночи будут готовы! — твёрдо заявил Ваня, но сейчас же поправился: — Если всё достанем. Пойдём к Николаю Тимофеевичу.
Бригадиры ушли. Мальчики хмуро поглядывали то на девочек, которые уже разошлись по своей делянке и, присев на корточки, принялись за полку, то на свой большой и ровный участок, весь покрытый всходами сорняков.
Полка — нудное, утомительное, однообразное занятие. Она требует большого терпения и выдержки. Не мальчишеское это дело.
— Вы что, смеётесь? — спросил неизвестно кого Саша, почесав в затылке. — По штучке вытаскивать! Тут и до скончания века не выполешь. Тут их миллион!
— Надо же… — нерешительно произнёс Боря.
— Же, же! — передразнил Костя. — Легче перекопать.
— Надо-то надо, а как? Неужели пальцами? Знаете что?.. Давайте подрежем лопатками, они и засохнут, — предложил Саша и, не дожидаясь согласия, скомандовал: — Борька, беги за лопатами! Живо! Одна нога тут, другая там!.. Подожди! Грабли тоже захвати. Беги!
40. Рамы
Николай Тимофеевич вместе с Василием Степановичем Рябининым возились с сеялкой, когда к ним подошли бригадиры.
— Папа, мы к тебе по делу, — сказала Зина.
— По делу? Можно и по делу…
Он вытер тряпкой замазанные маслом пальцы и приготовился выслушать ребят. Ваня коротко рассказал о возникшем плане постройки новых парников. Николай Тимофеевич задумался.
— Придумали вы дельно… Рамы из окон можно… А вот брёвна надо чем-то заменить… Вот что мы сделаем! У Каведяевых во дворе новые доски лежат. Обрезные. Сколько вам надо? Штук восемь! На время разрешаю взять, только уговор — не портить: ни рубить, ни пилить. Поставьте на ребро, кольями укрепите и накрывайте рамами. Сбоку по гвоздю можно забить…
— А нам их дадут?
— Дадут. Скажите, что я разрешил.
На участке работа была в разгаре. Боря с Костей лопатами подрезали сорняки. Вася сгребал их, а Саша ходил сбоку и „руководил“.
Пример мальчиков отбил у девочек охоту выдёргивать сорняки по штучке.
— Вот смотрите и учитесь! — назидательно говорил им Саша. — Раз — и готово! Сотни как не бывало! Раз… и второй нет! Как это называется? Рациона-ли-за-ция! А вы — по штучке!
— А у них корни в земле остаются, — нерешительно возразила Катя. — Опять отрастут.
— Никаких корней! Всё высохнет. Костя, глубже бери! — предупредил Саша на всякий случай. — Так!.. Сгребай их, Вася. Молодцы, ребята! Старайтесь!
На половине участка уже подрезали сорняки, когда раздался сильный свист. Ребята выпрямились. На дороге, у околицы, стоял Ваня и махал фуражкой над головой.
— Пошли, ребята, зовёт! — скомандовал Саша.
Перегоняя друг друга, ребята крупно зашагали к каведяевскому дому. Они знали, что там, кроме старухи, никого нет, но на дворе жила злая собака Бишка. Это был лохматый большой пёс. Обычно он редко выходил за ворота и вяло тявкал на проходивших мимо. Во двор же никого не впускал и поднимал отчаянный лай, пугая всех, кто входил в калитку. До сих пор этот пёс никого не кусал, но с ребятами у него были особые счёты, и никто не мог поручиться, что, если они войдут во двор, Бишка оставит в целости их штаны. Надо было принять меры.
Ребятам повезло. Как раз за два дома до Каведяевых, сидя на ступеньках крыльца, грелась на солнышке кошка. Её-то ребятам и было нужно.
— Кис… кис… — ласково позвал Саша.
Кошка выпрямилась и, изогнув спину дугой, сладко потянулась.
Саша осторожно подошёл к ней, но кошка и не думала удирать. Она без тени недовольства позволила себя взять и даже замурлыкала, когда мальчик её погладил.
— Умная киса… — говорил Саша, приближаясь к дому Каведяевых. — Выцарапай глаза этому дураку… Задай ему трёпку хорошую.
Услышав лай, кошка насторожилась и попыталась вырваться из Сашиных рук.
— Тише, тише… не бойся…
Всё произошло, как ждали. Почуяв приближение ребят, Бишка высунул морду под ворота и поднял отчаянный лай. Кошка забеспокоилась, но Саша держал её крепко. Он встал против калитки и, как только Ваня распахнул её, бросил кошку во двор. Немедленно раздалось шипение, а лай поднялся на октаву выше. Ещё секунда — и кошка, выскочив со двора, стремительно бросилась вдоль улицы. За ней по пятам нёсся Бишка. Ещё через две секунды кошка сидела на суку, а Бишка с визгливым лаем прыгал вокруг дерева.
— Хороший всё-таки охотник Бишка! — издевательски заметил Ваня.
В это время, услышав лай, во двор вышла старуха Каведяева.
— Вы зачем? — спросила она ребят.
— Бабушка, мы за досками. Вон они лежат! — показал рукой Ваня. — Председатель колхоза разрешил взять восемь досок.
— Ну что ж, берите, коль разрешено!
Калитку подпёрли щепкой и подошли к аккуратно сложенному штабелю. Это было как раз то, что надо: толстые доски, ровно обрезанные, одинаковой длины, шириной сантиметров тридцать. Но они оказались очень тяжёлыми. Пришлось тащить двоим одну доску. И только Ваня, найдя равновесие, без особого напряжения сам поднял доску на плечо и спокойно понёс.
— Стойте! А как мы другие-то возьмём? — крикнул Костя за воротами.
— А что?
— Бишка не пустит.
— Опять кошку подбросим! — сказал Саша.
— Второй раз не поверит.
Собака всё еще бегала вокруг дерева, но уже не с таким азартом, как вначале. Опасения Кости были основательны.
— Кладите доски! — скомандовал Ваня, сбрасывая спою доску на землю. — Давайте вынесем все на улицу.
Все восемь досок вытащили со двора и положили на улице около палисадника. И как раз во?-время. Бишке надоело попусту лаять, и он, оставив кота в покое, вернулся домой. Пробегая мимо ребят, пёс грозно оскалил зубы, хотя и сделал вид, что не узнал вынесенных досок. Поджав хвост, подлез под порота и, когда почувствовал себя дома, поднял истошный лай.
— Да он просто трус, а мы боимся! — сказал Саша.
Через полчаса доски лежали на участке. Решили делать четыре парника: два — на делянке девочек и
